— Что? Куда? — заплетающимся языком произносит Мин и тянется к ручке дверцы.
— Сиди тихо, тебе ее не открыть.
Чонгук сосредоточен на дороге, разговаривает через силу, каждое слово даётся альфе с огромным трудом. Потому что с омегой не говорить хочется — у Чонгука внутри ярость живым организмом бьётся, в горле клокочет, дотянуться до парня хочет, в клочья его разорвать. Чонгук не знает, с чем бороться — со своими чувствами или с волком — пощады омеге не ждать от обоих.
— Чонгук, — слабо тянет омега, альфа не реагирует. — Чонгук, — Юнги тянется пальцами к рукаву рубашки парня и теребит её.
— Не произноси моё имя, — Чон зло сбрасывает с себя руку и усиленно отгоняет от себя мысли, где из раскрытой пасти волка густая кровь маленького омеги капает.
— Мне плохо, мне очень плохо, — Юнги прикрывает ладонями рот, и Чонгук, выругнувшись, тормозит. Вылетает из машины, открывает дверь и вытаскивает Юнги. Мин сразу падает коленями на дорогу, и его долго и мучительно рвёт. Чонгук возвращается в салон автомобиля, берёт бутылку воды, пачку салфеток и идёт обратно к сгорбившемуся у дороги парню.
Юнги трясет так, что приходится пальцами в землю зарыться, лишь бы она никуда не уходила, лишь бы опереться. От противной горечи во рту позывы всё равно продолжаются, но блевать больше нечем. Альфа протягивает ему воду, и Юнги долго полощет рот, а потом залпом допивает оставшуюся. Не без помощи Чонгука он снова садится в машину, растекается на сиденье обессиленной и безвольной массой. Альфа снова выруливает на дорогу и давит на газ.
— Куда ты меня везешь? — еле слышно спрашивает Юнги. После того, как его вытошнило, сознание немного проясняется, и каждая новая информация, которую он получает, уже ему не нравится.
— К себе.
— Я не хочу.
— Пожалуйста, замолчи. Твои «не хочу» заебали, — срывается альфа и, заметив, как дрожит парень, заставляет себя успокоиться. — А чего ты хочешь? Сосаться со своим блядским дружком? Что вы потом планировали? Групповуху с моим братцем? Или еще кого-то пригласили бы? Я слышал про оргии, которые организовывал Хосок в Дезире, но чуть воочию такую не увидел.
— Я в них не участвовал, — треснуто говорит Мин.
— Да, похуй, — Чонгук тянется к сигаретам и, открыв окно, закуривает.
До пентхауса альфы они доезжают молча, потому что Юнги отключается прямо в дороге. Чонгук до квартиры доносит его на руках и, положив на свою постель, идёт на кухню за водой. Юнги приходит в себя на огромной постели в незнакомой комнате. Омега сползает с кровати и на еле держащих его ногах, плетётся к двери, когда в нее заходит Чонгук со стаканом воды.
— Куда собрался? — альфа закрывает за собой дверь и прислоняется к ней, отрезая все пути к бегству.
— Я хочу домой, — Юнги снова мутит, но он старается звучать твёрдо.
— Утром пойдешь домой, этой ночью я тебя не отпущу, — у Чонгука в глазах тьма сгущается, Юнги даже отшатывается назад к окну.
— Я хочу домой, — совсем тихо повторяет омега.
Чонгук ставит бокал на тумбочку и делает шаг к омеге, Юнги вновь пятится назад, а альфа только скалится и продолжает наступать. Нарочно двигается медленно, предугадывает каждый следующий шаг, изводит своей ухмылкой.
— Давай, поиграем. Ты так ахуенно выглядишь сейчас, и несмотря на то, сколько ты выпил, несмотря на то, как тебя полчаса назад вытошнило под мои колёса — я хочу тебя. Я тебя не выпущу, не сегодня, иди ко мне, покажи, что ты умеешь, — альфа делает ещё один шаг.
— Я не буду, — Мин лопатками к стене прислоняется, взгляда не уводит, боится пропустить, когда альфа набросится, и не успеть отбежать.
— Заебал! — рычит Чонгук, и Юнги даже вздрагивает, всё ещё стену пробить мечтает. — Какого черта со мной ты ведёшь себя как ангел? Даже после того, что я своими глазами сегодня увидел, ты всё равно продолжаешь строить из себя девственника?
— Я никого не строю, я тот, кто я есть, — с обидой в голосе говорит Мин. Уже плевать, Чонгук всё равно без боя не отпустит, Юнги ему этот бой даст. — Это ты играешь! Я тебя не понимаю! Я запутался в тебе и твоём отношении, — чуть ли не кричит на него омега.
— Чего ты не понимаешь? — суживает глаза Чонгук. — Что ты мне нравишься? Я тебе говорил это! Почему ты меня игнорируешь, а сам шляешься с Чимином? Мне казалось, у нас взаимно, ты недвусмысленно дал мне это понять. Так что случилось после ночи в особняке?
— Мне просто это всё не нужно, ты не можешь дать мне того, что я хочу, — Юнги сам делает шаг вперёд. — Поэтому позволь мне уйти. Уверен, тебе есть к кому поехать и удовлетворить свои желания, ровно так же, как и в ту ночь, — Мин не уверен, что смог бы настолько далеко зайти, если бы не всё то, что он выпил в клубе.
— Так вот в чём дело, — усмехается Чонгук. — Ты прав, мне есть с кем, но я хочу тебя. И я тебя получу, потому что слишком много моих нервов ты вытрепал за этот вечер.
— Но я не хочу! — топает ногой омега. — А ещё я тебя больше не боюсь, так что пропусти, — Юнги делает шаг влево, чтобы обойти альфу, но Чонгук перехватывает парня и отталкивает обратно к стене. Мин еле удерживает равновесие, чтобы не приземлиться на пятую точку, и снова идёт к двери, но снова отлетает к стене.
— Выпусти меня! — кричит он на альфу, но тот, усмехаясь, начинает расстёгивать рукава рубашки. Юнги в панике следит за движениями альфы, а когда тот переходит к пуговицам на груди, резко срывается с места и всё-таки вылетает за дверь. Точнее, Чонгук ему позволяет это сделать. Юнги уже подбегает к входной двери, когда слышит за спиной рык, от которого у омеги волосы дыбом встают.
Омега прирастает к полу, не в силах обернуться. Прикрывает веки и дрожащей рукой тянется к замку, но зверь за ним снова рычит, притом так, что уши закладывает, и он моментально одёргивает руку. Не двигается, не дышит, не моргает, тщетно борется с вымораживающим нутро ужасом. Всё на ногах устоять пытается. Зверь совсем близко, Юнги чувствует его тяжелое дыхание, поступь по паркету и каждое движение, он уверен, что стоит ему обернуться, он или в обморок грохнется, или пищать будет. То, что за ним уже не Чонгук — сомнений не остается. Юнги шумно сглатывает и, поняв, что не видеть чудовища и не знать, что от него ожидать, куда страшнее, медленно поворачивается к нему лицом и сразу оседает на пол изодранным мешком. Перед ним стоит чёрный волк, тот самый, которого он видел всего один раз в жизни и думал больше не увидит. Он будто даже больше, чем тогда, он Юнги череп одной лапой раздавить может. Зверь смотрит красными глазами прямо в душу, и Юнги на дне этого кроваво-красного озера видит распятого себя.
— Чонгук, — хрипит Мин из последних сил, надеясь воззвать к его разуму и не дать перегрызть ему глотку, но зверь поддаётся вперёд, и лучшее, что может сделать Мин — это позорно разрыдаться. — Я больше не буду целовать Чимина, — хнычет омега и отползает в сторону. — Обещаю, не буду.
Волк словно играет с добычей, обхаживает, медленно ходит вокруг, но близко не подходит. Юнги страшно, как никогда, даже Хосок в него такого ужаса не вселял, или Юнги просто к тому привык. Он продолжает ползти и обещать вести себя хорошо, лишь бы Чонгук вернулся в человеческое обличие. Но волк резко прыгает на омегу, и тот, прикрыв лицо руками, жмурится. Юнги лежит под ним на полу, но тяжести не чувствует, он медленно убирает ладони с лица и, продолжая трястись, смотрит на оскалившуюся морду над собой. Волк нюхает его волосы, лицо. Юнги снова не дышит, шевельнуться боится. А потом зверь слизывает его слезы, Юнги от неожиданности вздрагивает, но мощная лапа на его животе пригвождает его к полу. Волк спускается ниже, проводит шершавым языком по шее, опускается к ключицам. Зверь действует так нежно и осторожно, что омега понимает — он ему вреда не причинит.