***
— Почему его имя в долбанном рецепте?! — Хосок сметает со стола в своём кабинете все предметы и нервно ходит по комнате. — Уже месяц, как я нашёл этот рецепт, уже месяц ни один из вас, сукиных детей, не может дать мне ответ на этот вопрос! — альфа подлетает к стоящим напротив троим мужчинам и хватает одного из них за грудки. Полукровка поднимает мужчину так высоко, что его ноги болтаются над полом. — Почему имя моего братца в рецепте? — выговаривает каждое слово Хосок.
— Мы уже приготовили состав, он распределён по контейнерам, — заикаясь отвечает мужчина рядом с Хоупом. — Если судить по ингредиентам, он должен сработать. Он выглядит, как идеальная формула, мы не знаем, причем тут Юнги и ответить на этот вопрос пока не можем.
— Хорошо, — резко улыбается Хосок и отпускает мужчину, который, не удержав равновесия, падает на пол. — Я проверю этот рецепт на днях, и лучше бы он сработал, — альфа медленными шагами проходит за стол и садится. — Подойдите.
Мужчины, опустив головы, становятся напротив стола.
— Сперва это будет один или пара оборотней, поэтому мне нужно, чтобы микстура была разлита в пробирки, скажем, на персональные порции. Насколько я знаю, там достаточно и пары капель, чтобы убить одного зверя.
Мужчины согласно кивают.
— Но мы не знаем точно, мы никогда не тестировали, объём может различаться, — начинает один из учёных, но Хосок резко перегибается через стол и, схватив его за ворот рубашки, подтаскивает к себе через стол.
— У тебя, я знаю, есть чудесный сыночек-омежка, сколько ему? — улыбается только губами Хосок.
— Тринадцать, — еле шевелит губами мужчина.
— Прекрасный возраст, — Хосок отбрасывает от себя мужчину. — Обожаю омежек столь юного возраста, не подумайте ничего плохого, просто эти мальчики, они ведь будущее Дезира, — ухмыляется альфа.
— Да, господин, — поддакивают ему мужчины.
— Можете идти, жду результатов через два дня. Очень надеюсь, что они меня порадуют. И ещё, — Хосок откладывает в сторону ручку и пристально смотрит на учёного. — Как зовут твоего сына?
— Ниэль, — дрожащим губами произносит тот.
— Ниэль, — смакует на языке имя Хоуп и откидывается на спинку кресла. — Ниэль ведь не боится чудовища, которое живёт у него под кроватью? — Хосок впивается взглядом в испуганные карие глаза пятящегося назад мужчины и скалится.
***
— Вернусь поздно, — кричит из коридора Юнги другу и зашнуровывает свои кеды.
— Куда собираетесь? — Чимин выходит из ванной, на ходу суша полотенцем волосы.
— Не знаю точно, Чонгук обещал показать мне что-то интересное, — Мин тянется за курткой.
— Мне казалось, он тебе уже всё, что надо было, показал, — смеётся Пак, но Юнги решает пошлые шуточки друга мимо ушей пропускать.
— Ты дома сидеть будешь?
— До вечера дома, Тэхёна отец с заданием куда-то выслал, но к ужину он обещал вернуться. Хорошо вам погулять, — Пак провожает друга за дверь и возвращается в ванную за феном.
Спустя десять минут его отвлекает звонок в дверь. «Так и знал, что он что-то забудет», — ворчит Чимин и идёт к двери. Открыв её, омега несколько секунд удивленно хлопает ресницами и только потом, опомнившись, приглашает гостя в дом. Дживон рассматривает растерянного и смущённого парня, который вспомнив, что стоит без футболки, извиняется и срывается в спальню. Когда Чимин возвращается, то альфа уже сидит за столом на кухне и приглашает омегу тоже присесть.
— Может, вы хотите кофе, или чай вам заварить? — спрашивает всё ещё ошарашенный неожиданным визитом Пак.
— Я хочу, чтобы ты присел, и мы с тобой поговорили, как взрослые люди.
Чимин отодвигает стул и молча опускается на него. Омега привык доверять своему предчувствию, и сейчас оно просто кричит, что Дживон ни за чем хорошим не пришёл, и Паку этот разговор точно не понравится.
— Перейду сразу к делу, — альфа скрещивает руки на столе и внимательно смотрит на парня. — Конечно, было бы куда лучше, если бы мой сын сам вовремя этот вопрос решил и не доводил до того, что мне приходится лично заниматься этим, но что поделать. Ты взрослый парень, и я очень сильно рассчитываю на твой трезвый ум и понимание. Скажи мне, на что ты рассчитываешь, встречаясь с Тэхёном, нет, точнее скажи мне, на что ты рассчитываешь, встречаясь с будущим, после Чонгука, главой стаи оборотней, учитывая, что ты человек?
— Я не понимаю, — одними губами шепчет Пак, пусть, на самом деле он всё прекрасно понимает, но слушать Дживона и отвечать на его вопросы сейчас никаких сил не хватит.
— Ты рассчитываешь на свадьбу, любовь до гроба, и беспечное существование? Если да, то это абсолютно правильный подход, любой омега мечтает о таком, так что стесняться не надо, говори, как есть, — давит альфа.
— Я… — Чимин утирает рукавом кофты абсолютно сухие губы, растерянно смотрит по сторонам, не может слов подобрать.
— Хорошо, — вздыхает альфа. — Молчание — знак согласия. Тогда скажи, в чём мой сын виноват? Почему ради себя и своих эгоистичных целей ты обрекаешь его на такое существование? Я тебе расскажу на какое — Тэхён потеряет своё лицо перед всем Сохо, связав жизнь с человеком, и не просто человеком, прости меня, но ты бывший Мин Хосока — не супруг его, а любовник. Тэхён подобрал худшее из всего Бетельгейза.
— Вы не имеете права… — возмущается Чимин.
— Дослушай, я не тебя обидеть хочу, я мысль донести хочу. И вышеназванное меньшее из всех зол. Тэхён потеряет семью, потому что ни я, ни его брат согласие на такой брак никогда не дадим, а он отвернётся и уйдёт, да, он будет жить с тобой, но с нами все его связи будут разорваны, и не думаю, что твоему альфе будет легко такое перенести. И третье и самое главное — ты лишаешь Тэхёна наследника. Он любит тебя, я этого не отрицаю, и из-за этой любви он ослеплен и многого не видит и не понимает, но ты хотя бы вместо него подумай — стоит ли твоя любовь того, чтобы лишать Тэхёна всего того, что я перечислил. Любовь ли это вообще, когда твой альфа от жизни с тобой будет только терять, а единственное его приобретение — это ты. Заменишь ли ты ему все остальное? Ответь мне.
— Зачем… — Чимин зарывается ладонями в волосы и смотрит на пустой стакан на столе. — Зачем вы мне это говорите… Я люблю вашего сына, я умру без него…
— Знаю, что любишь, — альфа поднимается на ноги и, обойдя стол, останавливается позади омеги. — Я в твоих чувствах не сомневаюсь, но Чимин, — Дживон кладёт руки на плечи парня и легонько сжимает. — Ты не можешь дать ему всё то, чего он заслуживает. Если мой сын этого пока из-за своей влюблённости не видит, то ты хотя бы увидь и пойми. Помоги и ему, и себе.
— Чего вы хотите от меня? — Чимин скидывает с себя руки мужчины и, поднявшись на ноги, поворачивается к нему лицом.
— Я хочу, чтобы ты всё, что я тебе сейчас сказал, обдумал и запомнил. Хочу, чтобы завтра, в случае чего, ты не повёл себя, как глупый ребёнок, а напротив, выступил, как самый здравомыслящий из вас двоих.
— А что будет завтра? — у Пака язык к нёбу прилип, он вообще не понимает, как всё ещё на ногах стоит, как позволяет этому монстру напротив без анестезии ему грудную клетку вскрывать и голыми руками оттуда Тэхёна вынимать.
— Завтра всё может быть. Но ты должен быть готов к тому, что в завтрашнем дне Тэхёна у тебя может и не быть. А пока подумай о моих словах, — Дживон хлопает парня по спине и идёт на выход. — И кстати, — оборачивается прямо у двери альфа, — я рассчитываю, что ты умный парень и рассказывать моему сыну о нашем диалоге не будешь. Это ничего не поменяет, но Тэхёну ты больно сделаешь.
Дживон выходит за дверь, а Чимин сползает на оказавшийся вмиг ледяным пол. Дживон одним чётким ударом отправил Чимина на дно самой глубокой пропасти, залил сверху цементом, забетонировал. Чимину оттуда не выбраться, ему даже не двинуться, потому что любой шаг и омега лоб разобьет о такое родное и такое далёкое имя из пяти букв. Дживон ничего ужасного и ничего нового не сказал, — Чимин это всё и так знал, прятал сутками в себя глубоко, закапывал под тоннами тэхёновской ласки и нежности, всё на потом оставлял, всё мысли эти отгонял. Но Дживон его спрашивать не стал — пришёл, лицом в это хлюпающее зловонное болото реальности окунул. Будто Чимин не тот, кто от нее столько времени бежал, но теперь оттуда не выбраться, теперь он в угол загнан. Осталось сидеть на дне этой пропасти, обнимать острые коленки и плакать, много и долго, надеясь, что слёзы всю горечь обиды на несправедливую судьбу вымоют. И пусть чиминовские надежды почти никогда не оправдываются.