Тэхён зарывается лицом в футболку парня, сильнее его к себе прижимает и треснуто говорит:
— Я должен буду пойти с другим омегой.
Чимин молчит, но вмиг в руках альфы каменеет, весь натягивается. Чон ненавидит себя за то, что говорит это человеку, которого любит, но лучше так, чем лгать.
— Что… — Паку приходится прокашляться. — Что за омега?
— Он должен быть моей официальной парой, но я этого не допущу, — альфа поднимает взгляд и смотрит на красивое лицо своего парня. — Я сделаю всё возможное и даже невозможное, но этого не произойдёт.
— Твоя семья его выбрала? — дрожащим голосом спрашивает Чимин.
— Мой отец.
— Всё ведь правильно, так и должно было быть, — Чимин сползает с колен альфы и идёт к шкафчикам, трясущимися руками наливает в стакан воды и залпом его осушает. — Мы ведь знали, что так всё и будет, я знал.
— Не говори так, — просит альфа.
— Как? Не говорить правду? — Чимин с трудом сглатывает застрявший в горле комок. — Всё это время я ждал, я знал, что наступит момент, когда мне придётся тебя с кем-то делить или даже лишиться. Это просто был вопрос времени.
— Чимин…
— Помолчи хоть разок и дослушай, — собрав остатки сил, перебивает Тэхёна омега. — Ты пойдёшь на приём с этим омегой и будешь с ним встречаться, даже женишься на нём, и он родит тебе детей, так всё и должно быть. Я люблю тебя, и я не сомневаюсь в твоей любви, но больше так продолжаться не может, нельзя жить в постоянном страхе потерять.
— Я и дня без тебя не проживу.
— Я тоже. Я лучше умру, потому что у меня кроме тебя другого смысла нет. Но в то же время я не поступлю так по-свински по отношению к другому омеге, я не буду встречаться с тобой за его спиной. Это слишком. И плевать даже на мою гордость, она мне нахуй без тебя не нужна.
— Я тебя не отпущу, — Тэхён встаёт с места и подходит к парню. — Даже не заикайся.
— Сейчас я здесь и с тобой, сейчас всё хорошо, — Чимин кладёт голову на грудь альфы и прикрывает веки. — А потом посмотрим.
***
— Суббота, вечер, отличная погода, а ты в постели, — Дени плюхается на кровать, на которой лежит Шуга с книгой, и кладёт голову на его колени. — Поехали, потусим, чего ты как пенсионер дома засел.
— У меня завтра с утра сдача философии, а я ещё не готов, так что дуй тусить сам, — не отрывая взгляда от книги, говорит Мин и перелистывает страницу.
— Как же с тобой скучно, — продолжает ныть Дени. — Я бы на твоём месте очередного толстосума сейчас бы окучивал.
— Ты не на моём месте, и не всех толстосумов только тело интересует, мне надо уметь поддерживать беседу, если бы ты понимал это, то сейчас не на дешёвые заказы выезжал через день, а имел бы богатого папика, — говорит, как рубит, Шуга.
— Вечно ты вот так, — обиженно бурчит Дени и сползает с постели. — Любишь обламывать.
— Люблю правду говорить, — Мин тянется к разрывающемуся мобильному и, глянув на номер Рона, недовольно морщит нос. — Он звонит уже четвертый раз и если до этого у меня были отмазки, то уже все закончились.
— Так ответь, а то он Робу нажалуется или тебя поблажек лишит, — хихикает Дени.
— Я не в настроении его бред слушать, хотелось дома побыть. Но придётся, — Шуга разблокировывает телефон и цепляет фальшифую улыбку. — Любимый, рад тебя слышать.
— Я заметил, насколько ты рад, учитывая, что не отвечаешь на звонки, — недовольно говорит Рон. — Поднимай свою очаровательную задницу и приезжай ко мне, я соскучился.
— Ты меня с кем-то путаешь, солнце, — медовым голоском тянет Шуга. — Я не из тех омег, кто в ноги бегает, приезжай и забери меня, а я пока наведу красоту.
— Сучёныш, — усмехается альфа.
— Люблю тебя, — щебечет Шуга и сбрасывает звонок.
— Прощай мой план доучить философию, — грустно говорит Мин и понуро плетётся в сторону ванной. — Вряд ли он меня до утра отпустит, тем более его отец эти дни очень занят.
Рон приезжает за Шугой к восьми, паркует свой синий бмв во дворе и сам выходит открыть дверь капризному омеге. И Рон, и Малон считают, что Шуга принадлежит только им, но при этом прекрасно знают, что он встречается с обоими. Альфы на эту тему не разговаривают и в присутствии друг друга ведут себя, как ни в чём не бывало — Рон потому что не хочет злить отца и лишаться наследства из-за какой-то пусть и очень соблазнительной проститутки, а Малон потому что уверен, что Шуга больше на нём повязан, чем на сыне. Шуга обожает деньги, а их у Малона больше, чем у Рона. Старший уверен, что он по-любому в выигрыше.
— Куда ты меня везёшь? — Шуга придирчиво осматривает свои подкрашенные глаза в камере телефона.
— В свой любимый ресторан, — отвечает альфа и кладёт руку на бедро парня. — Я хотел сперва сразу тебя к себе отвести, захотелось твоего запаха, притом с утра хочу. А тут мне в офис нарциссы завезли, и я понял, что это намёк судьбы, — смеётся альфа.
За время работы у Роба Шуга узнал от клиентов, что пахнет нарциссами, первое время он их перебивал и всё настаивал, что он не может пахнуть этими цветами — он пахнет кровью. Чонгук так сказал. А Шуга в этом с каждым разом только убеждается — запах крови ему ноздри щекочет, этот запах идёт из самых глубин, из разворошенного той ночью на границе нутра, оно всё равно кровоточит, и даже запах любимых омегой духов его заглушить не может. Но клиенты говорят нарциссы, а Шуге остаётся поддакивать.
— Тот ресторан, где мне в прошлый раз принесли остывшее крем-брюле? — Шуга кладёт ладонь на руку альфы и играет с его пальцами.
— Нет, в этом я с тобой не был, но он крутой. А в том был отличный крем-брюле, просто ты к официанту придирался.
— За кого ты меня принимаешь? — негодует Мин и для пущего эффекта сбрасывает с бедра руку альфы.
— Тише, котик, — смеётся альфа и паркуется перед отелем Кемпински. Рон нарочно пропускает омегу вперёд — идёт позади, любуется открывающимся перед ним чудесным видом. Шуга одет в чёрные скинни, облегающие его стройные ноги, как вторая кожа, в черную прозрачную блузку, заправленную в брюки, на шее парня чёрный тонкий чокер, отделанный драгоценными камнями и гармонирующий с гвоздиками в ушах. Шуга знает, что альфа смотрит, нарочно идёт медленнее, запускает ладонь в волосы и оттягивает белоснежные пряди — Рон должен хотеть его всё больше и больше, если Малона стукнет инфаркт, мало ли, ему уже скоро шестьдесят, то Шуга не хочет возвращаться в клуб, не хочет опять искать клиента, а до этого спать с каждым вторым. Шуга вкладывает в свою внешность, а Рон должен вкладывать в него.
Парни заходят в лифт, и Рон, нажав кнопку четырнадцать, сразу вжимает омегу в стенку и, несмотря на его протест, что испортит макияж, не отрываясь, целует вплоть до нужного этажа. Шуга успевает поправить волосы и одежду ровно в тот момент, когда лифт останавливается. Парней встречает администратор и, тепло поздоровавшись с Роном, просит следовать за ним. Шуга понимает, что ресторан роскошный не только потому, что туда ходит Рон, — в ресторане всего пять столов, и они все расположены у огромных панорамных окон с видом на ночной город, и на всех столах стоит табличка «зарезервировано». Заняты только два самых последних столика.
— А место-то крутое, — усмехается Шуга, пока они идут к своему столику.
— Лучшее в городе, — вторит ему альфа.
— Почему же ты меня только сейчас сюда привёл? — дует губки омега.
— Потому что сложно тут столик забронировать, большую часть времени — это место закрыто для Чонов, хрен пробьёшься, — кривит рот Рон, а потом резко улыбается и, раскрыв руки, идёт в сторону последнего столика. Шуга прослеживает взглядом за альфой и моментально примерзает к полу — за последним и лучшим столиком ресторана сидит Чон Чонгук. Не один.
Юнги так и остаётся стоять вдалеке, в отличие от подбежавшего к Чону Рона. Чонгук, встав с места, здоровается с парнем, они о чём-то разговаривают, смеются, сидящий спиной к Мину Рен смотрит на своё отражение на ноже, а Шуга направляет все усилия на то, чтобы заткнуть истошно завывшего внутри Юнги.