Джин за Шугой не следит, он поворачивается в сторону Чонгука и внимательно наблюдает за тем, как альфа пожирает удаляющуюся фигуру взглядом.
— Интересно, — шепчет сам себе Джин и идёт за Шугой.
Юнги опирается руками о белоснежную раковину, несколько секунд смотрит на своё отражение в зеркале, а потом наплевав на табличку «курение запрещено», идёт к окну и поджигает сигарету.
Шуга успевает сделать только две затяжки, как в туалет входит Джин и, достав из кармана кожанки косяк, становится напротив.
— Сигареты? Чего так слабо-то, — усмехается омега и поджигает самокрутку. Джин делает затяжку и медленно выдыхает. — Так что у тебя с Чонгуком?
— Я не понимаю, — Шуга отбирает самокрутку у Джина и затягивается. — Ты пришёл на вечер с ахуенным альфой, я бы такому точно дал, почему всё, что тебя интересует — это Чонгук.
— Вот именно ахуенным, и я очень ревнивый: чтобы даже не смотрел на него, глаза выколю, — Джин становится вплотную, а Шуга выпускает дым в его лицо. Старший усмехается и забирает обратно свой косяк.
— Дело в том, что я раньше встречался с Чонгуком, но даже на меня он таким голодным взглядом никогда не смотрел, а я прекрасен, — звонко смеётся Джин.
— Охренеть, — Шуга пытается спрыгнуть с подоконника, но Джин становится вплотную и пресекает его попытки. Омега проводит ладонью по белоснежным волосам, не видит сопротивления, смелеет, спускает ладонь ниже, касается пальцами скул и шепчет:
— В жизни такой кожи не встречал, — заворожённо говорит Джин. — Ты как фарфоровая куколка, из тех, что мне раньше отец дарил. Одна такая кукла стоила состояние.
— Я стою столько же, — горько улыбается Шуга.
— Грустно, что ты вообще продаёшься. Но да ладно, пойдём выпьем что ли? — воодушевляется Джин и сразу тащит Мина на выход.
Альф в зале нет. Джин обеспокоенно оглядывается, а потом набирает Намджуна. Тот говорит, что занят на совещании, и омега сразу тащит Шугу к бару. Малон находит его хихикающего с Джином у окна и с очередным бокалом лонг-айленда в руке. Малон говорит, что выедет на час куда-то с шофёром, а потом вернётся, Шуга заверяет его, что если альфа на приём не захочет возвращаться, то он сам поедет на квартиру, тем более, он на машине. Шуге нравится общаться с Джином, правда, он сперва долго удивляется, что омега, оказывается, из Сохо, но их история любви с Намджуном покоряет его до глубины души.
Чонгук в зале больше не появляется. Омеги ещё полчаса общаются, выпивают по ещё одному коктейлю и издеваются над бросающими на них высокомерные взгляды гостями. Минут через сорок к парням подходит Намджун, и Джин сразу замечает, что его альфа не в духе.
— Это Шуга, мой новый друг, — знакомит парня с альфой Джин. Намджун коротко кивает Мину и говорит Джину, что пора возвращаться домой.
— Если тебе когда-нибудь что-то понадобится, знай, что в Итоне есть оборотень, который тебе поможет, — говорит Шуге на прощание Джин и, поцеловав его в щёку, уходит с Намджуном.
Мин набирает Малона, узнать, вернётся ли он, чтобы если нет, уйти. Альфа говорит, что он дело не закончил и будет ждать его в квартире. Мин сразу собирается на выход, но сперва ищет глазами Муна. Так и не найдя омегу, он решает ни минуты больше здесь не задерживаться и идёт к выходу. Стоит Мину дойти до середины зала, как ему дорогу преграждает Рен.
— Думаешь, напялив на себя люксовые бренды, ты свою продажную и дешёвую натуру скроешь? — издевательски тянет омега.
— Ты, что, влюблён в меня? — усмехается Шуга. — Чего ты меня в покое не оставишь?
— Ты конченная тварь, которая раздвигает ноги за деньги, ты не достоин даже дышать со мной одним воздухом. Скоро твой папик загнётся, и ты останешься на обочине, будешь трахаться с первым попавшимся за кусок хлеба. А я буду уже не просто принцем Сохо, а королём, потому что именно королями становятся те, кого выбирает глава стаи. А я с сегодняшнего дня, считай, официально могу носить фамилию Чон. Задержись ещё на пару минут, послушаешь объявление моего тестя о нашей свадьбе. А ещё, когда обнищаешь, приходи, может, позволю тебе в моём пентхаусе полы драить, — зло смеётся Рен.
— Размечтался, — смеётся Шуга, игнорирует новость о свадьбе, думает, Рен блефует. — Подвинься, пока я тебе коготки не пообломал и пакли не повыдёргивал, — угрожающе добавляет Мин.
— А ты попробуй только прикоснуться к омеге главы стаи, тебя на части разорвут, глазом моргнуть не успеешь. Бедный мальчик, думал, Чонгук твоим будет, ходил, задницей вилял, а я ведь с самого начала знал, что это игра. Он мне всё ещё тогда рассказал, сказал, будет играть с тобой, чтобы с ядом разобраться, а я вам не мешал, но теперь меня уже ничто не остановит, — каждое слово Рена — это разрывающиеся пули, который влетают в плоть и на осколки разносятся, но Шуга держится молодцом, неосознанно себя обхватывает просто, боится в кровавое месиво под ненавистными ногами превратиться.
— Жаль тебя разочаровывать, но чёрный волк видит только меня и хочет он только меня. Это мой волк, а ты тот, кто всегда будет стоять в стороне, — максимально приблизившись к парню, медленно выговаривает Шуга. — Вспоминай мои слова, когда он тебя трахает, потому что думать он будет в этот момент обо мне и запомни моё имя, потому что именно его ты будешь слышать все ваши совместные ночи.
— Это вряд ли, — хохочет Рен. — Ты мусор, который выбросили за дверь, и если тебе когда-то хоть на мгновение казалось, что у Чонгука к тебе что-то есть, то позволь тебя разочаровать — это была игра. А теперь иди и поплачь в своём дешёвом авто, которое ты долгими ночами отрабатывал. Шлюха, — по слогам выговаривает Рен и получает звонкую пощёчину.
Омега не теряется выплёскивает на Шугу вино из бокала в руке и замахивается, чтобы бросить в него ещё и бокал, но Шуга от удара уворачивается и цепляется пальцами в платиновые волосы. Все гости, застыв, наблюдают за потасовкой двух омег, когда к парням подбегает Мун и, встав посередине, пытается их разнять. Чонгук вернулся в зал на моменте пощёчины и сам первые несколько секунд замер от неожиданности. Шуга успевает выдернуть клок волос у Рена до того, как его оттаскивает в сторону Мун.
— Чонгук, выведи его, — приказывает сыну Мун и усаживает уже вовсю рыдающего омегу в кресло. К Рену сразу подбегают гости, кто подаёт воды, а кто сочувственно вздыхает рядом. Шуга остаётся стоять посередине зала один, со всей силы сжимая в руках белые пряди.
— Доволен? — Мин вздрагивает от неожиданности и поднимает взгляд на Чонгука. — Пришёл, устроил дешёвое представление. Хоть развлёкся? — зло спрашивает альфа.
Шуга ничего не отвечает, ещё раз обводит взглядом толпу у Рена и, оттолкнув Чона, быстрыми шагами идёт к выходу.
— Я с тобой разговариваю! — Чонгук больно хватает омегу под локоть и разворачивает к себе, но Юнги вырывается и буквально бежит на улицу, к своей машине. Альфа нагоняет его прямо у мерседеса, разворачивает к себе лицом и с силой удерживает на месте.
— Он первый начал, — треснуто говорит Шуга. Разговаривать нет сил, омега на грани, всё, чего он хочет — это сесть в автомобиль и уехать отсюда так далеко, насколько возможно. Шуга расклеивается, и он это чувствует, надо суметь удержать на месте трескающуюся маску, суметь не упасть на колени, не превратиться в бесхребетное нечто.
— Какая разница, кто начал? — шипит Чонгук. — Я не узнаю тебя, всё, что ты делаешь будто назло, будто ты кому-то что-то доказываешь, даже то, что ты явился сюда с Малоном. Он тебе в отцы годится! — взрывается альфа.
— Я избил твоего омегу, — истерично смеётся Шуга. — Его волосы всё ещё у меня между пальцев. Вы же вроде жениться готовитесь, вроде объявить планировали. Я сказал ему, что тебе на него плевать, что всё, о чём ты думаешь — это я, и я избил его, а ты мне про Малона говоришь? Что у вас за отношения такие?
— Такие вот отношения, — Чонгук отпускает Шугу, но не отходит. — Я не знаю, о каком объявлении говорил Рен, но всё то, что ты сказал ему — правда.