Тэхён не мог ошибиться — он точно видел, как Чимин сел в такси. Альфа собирался пропустить по бокалу с Чонгуком и поехать спать, но он с удовольствием подкорректирует свои планы.
Водитель такси громко матерится, Чимин молит его выкрутиться, обещает удвоить плату, но порше не даёт машине и двинуться. Пак смирившись, выходит из машины и, громко хлопнув дверью, идёт по обочине, решая поймать следующее такси. Омега будет усиленно притворяться, что Тэхёна здесь нет — ему его не вынести, не выдержать. Но альфа повторять за омегой не намерен — Чимин слышит хлопок дверью за спиной, но не оборачивается, только прибавляет шаг, но не успевает. Тэхён хватает парня под локоть и резко разворачивает его к себе лицом.
— Чимин, — альфа ласкает взглядом любимые черты, пару секунд от губ взгляд увести не может, будто только сейчас понимает насколько сильно скучает. Все эти дни Тэхён думал, что горит в аду, но сейчас земля разверзлась, и альфа летит вниз головой в самое пекло, на поклон Аиду. Вот оно каково, значит, когда человек рядом, прямо на расстоянии вытянутой руки, а ты всё равно по нему скучаешь, всё равно тебе мало.
— Мне надо домой, — омега опускает взгляд, боится не выдержать, боится потянуться к тому, чей один голос всю волю ломает.
— Чимин, — повторяет альфа, и Пак чувствует себя незащищённым, на куски от своего имени, любимыми губами произнесенного, распадается. — Пожалуйста, вернись ко мне.
— Нет, — омега резко разворачивается и снова начинает идти по дороге. Чимин и так на грани пропасти, ему особо и двигаться не надо — пара сантиметров, и он окажется на самом дне. Высшие силы хитры в этот раз — Чимина на погибель любимым голосом зазывают, сладкими речами в капкан заманивают.
— Хватит мучить нас обоих, — Тэхён вновь преграждает ему путь.
— Это ты себя мучаешь. Я нет. Оставь меня в покое, забудь уже, — Пак еле контролирует свой голос. — Перестань меня преследовать.
— Я не могу, — треснуто говорит альфа. — Я пытаюсь, но я не могу, — альфа не выдерживает, в отросшие золотые пряди пальцами зарывается, ещё ближе встать хочет, но омега шаг назад делает — траншею между ними вырывает.
— Я не вернусь, Тэхён, — голосом Чимина на стекле узоры вырезать. Всё сердце Тэхёна этими узорами точно разукрашено.
— Позволь хотя бы подвезти тебя. Я не прошу о многом, — фактически молит его альфа.
Пак ничего не отвечает, задумывается на пару секунд, а потом просто идёт к порше.
***
— Ты спугнул мне потенциального клиента, так что, давай, расскажи мне что-то новое, что-то интересное, — Юнги посасывает через соломинку свой коктейль и смотрит на Чонгука.
— У тебя не будет клиентов, малыш, я твой единственный клиент и на всю жизнь, — усмехается альфа и отбирает у Мина бокал. — Тебе хватит на сегодня.
— Верни! — ноет омега, тянется за бокалом, но Чонгук вручает ему бутылку воды.
— Когда ты уже съедешь, когда перестанешь ломаться. Мне, что, следующей течки ждать? — переводит тему Чон.
— Ты серьёзно думаешь, что я ломаюсь? Ты совсем охренел? — Юнги встаёт на ноги и тянется за кожанкой.
— Сядь! — приказывает альфа, но Мин обходит столик и сразу оказывается на коленях перехватившего его Чонгука.
— Я хочу, чтобы ты понял кое-что, — шипит Чон в лицо пытающегося соскочить с его колен омеги и сильнее его к себе прижимает. — Я не в игры играю и долго ждать не смогу, потому что с ума по тебе схожу. Поэтому, мальчик мой, раз уж ты не понял по-хорошему, то придётся объяснять тебе по-плохому.
— Свяжешь и бросишь меня в подвал вашего особняка? — Шуга перестаёт сопротивляться, обвивает руками шею альфы, сам ближе двигается, оставляет между губами пару сантиметров, играет со зверем, даёт ему себя пробовать и отстраняется. Шуга от своей власти над ним открыто кайфует, ногтями его шею царапает, с трудом в себе сучку унимает. Хочется сказать, похуй на всё: и на эту любовь, и на чувства, и гордость — отвези к себе и трахай, до первых лучей солнца, пробивающихся в твою спальню. Хотя бы так люби, хотя бы так теплом делись. Но нет, Юнги так не может — ему или всё, или ничего, вот и рыдает сейчас где-то внутри, забившись в угол, исподтишка внюхивается, лицо, жесты — всё по крупицам собирает, запоминает. Запасается, на своё уж точно не светлое будущее.
— Хуже, — Чонгук соблазну не сопротивляется, кончиком языка губы омеги обводит. — Поехали ко мне, хочу тебя так, что на всё плюну и прямо на этом столике трахну.
— О, я отчётливо чувствую, как хочешь, — Шуга нарочно на его коленях ёрзает, задницей по члену проезжается. — Ты так и не понял ничего, волчонок, — омега пальцами в угольные волосы зарывается, играется. — На этом свете у нас с тобой ничего не выйдет, а вот на том вполне может и получиться, — Шуга оставляет короткий поцелуй на губах альфы и отталкивается, чтобы сползти с колен, но Чонгук впивается в его бока пальцами, обратно к себе притягивает и в губы что-то нашёптывает. Это со стороны кажется, что Чонгук омеге слова нежности, или, как минимум, о своих желаниях говорит, на самом деле каждое слово альфы, и Шуга в его руках осыпается.
— До конца недели собери свои вещи, ты переедешь ко мне. Малон резко решил, что квартира ему просто жизненно необходима, — ядовито ухмыляется Чонгук. Юнги эту улыбку бы в красный окрасил, сам бы костяшками это наглое лицо разукрасил, но терпит. Продолжает слушать, не позволяет и мускулу на лице дрогнуть, а в голове сирены воют, о катастрофе оповещают. — А Чимин может выбирать, захочет один пожить — я его квартирой обеспечу, — продолжает, как ни в чём не бывало, альфа. — Но лучше бы он к Тэхёну вернулся, иначе по рукам пойдёт.
— Ты уже все грани перешёл, — Шуга толкает альфу в грудь и встаёт на ноги. — Кем ты себя возомнил? Богом? Так вот я в него не верю и никогда не верил, — Юнги хватает с дивана кожанку и начинает натягивать её на себя.
— Я за тобой бежать не собираюсь, — холодно заявляет Чонгук и пальцем подманивает, стоящего в стороне одного из недавних омег. — Я дождусь конца недели, и ты, мой маленький, сам придёшь, благо адрес моего пентхауса знаешь, почти месяц назад мы с тобой провели там чудесную неделю.
— Жаль тебя разочаровывать, но тебе легче еще одного всемирного потопа дождаться, — бросает ему Шуга и идёт на выход. Чонгук откидывается на спинку дивана, усмиряет взбунтовавшегося внутри волка, который хочет за Юнги сорваться, и заказывает омеге выпить.
***
— Теперь и в Blackout нам не пойти, эти альфы нас всех любимых мест лишили, — выговаривается Шуга сидящему напротив Чимину. Омеги сидят на кухне, и несмотря на то, что скоро рассвет, и не думают пойти спать. Оба парня встретили тех, от кого прятались, от кого вроде бы ушли и связи обрубили, и внутри сейчас такой хаос, такое марево, что сна, по-любому, ни в одном глазу. Юнги потягивает пиво прямо через бутылку и слушает Пака.
— Довёз до дома, почти молчал, не домогался, — ерошит волосы Пак. — Я всё требую у него, чтобы оставил меня, чтобы разлюбил, а он за десять минут в пути интереса не проявил, у меня на душе кошки скребутся и плакать хочется, — горько улыбается омега.
— Нужно, чтобы время прошло, оно вроде должно притуплять чувства, но эти долбанные братья не дают о них забыть! — Юнги со стуком опускает бутылку на стол и встаёт на ноги. — Короче, сейчас у нас проблема поважнее, чем тебе забыть Тэхёна, мой нас квартиры лишает, и я должен что-то придумать, а пока мне надо пообниматься с унитазом и перестать пить.
Юнги возвращается через несколько минут весь бледный. Чимин убирает со стола и высылает его спать, сам же садится на подоконник и в сотый раз проигрывает в голове вечер, когда Тэхён сидел на расстоянии вытянутой руки, и в то же время их словно отделяли тысячи миль.