— Не стоит, почтенный Бенкас. Это будет тридцать раз по сто серебряных монет или по три тысячи медных монет за каждые сто серебряных. С учетом того, что у нас быки, а не короны и твоих комиссионных, одной двадцатой части, как я слышал от знающих людей, ты должен нам за тридцать золотых выдать две тысячи семьсот семь с половиной серебряных монет или двести семьдесят тысяч семьсот пятьдесят медных. Это, если считать по номиналу. Все зависит от того, какими монетами ты будешь с нами рассчитываться. Хотя я считаю, что будет справедливым немного убавить твои комиссионные за большой опт, но это решает Карно. — Ольт мысленно сказал спасибо Истрил, которая оказалась достаточно грамотной, что обучить его местному счету. Собственно, ничего трудного здесь не было, главное — это было выучить названия числительных, а сами расчеты были для Ольта, когда-то считавшего процентами от сотен миллионов, проще простого.
Карно с каменно-невозмутимым лицом, как будто перед ним каждый день считают сотнями и тысячами, кивнул головой.
— Не будем убавлять комиссионные, пусть человек немного заработает. — что для такого богатея, каким он хотел представиться перед торговцем, какой-то десяток серебряных монет в ту или другую сторону. Тьфу — плюнуть и растереть. — Но это с учетом того, что в следующий раз ты учтешь наше к тебе отношение.
Еще помня о своем достоинстве торговца, Бенкас не схватился за голову, но все-таки, уже плюнув на остальное, потянул из-под прилавка абак и стал лихорадочно перекидывать костяшки. Бешенные деньги! И как этот лесной дикареныш так быстро считает? И ведь — точно, так и получается. У местных крестьян хорошо, если в кошельке находилась одна, редко две, серебрушки, остальное обычно набиралось медью. Это кого же надо ограбить, чтобы заиметь такие деньги? Впрочем, его дело маленькое и не ему совать свой нос туда, куда и лиса не полезет. Что-то этот одноглазый говорил, что у них еще есть, так что наглеть не надо. Да и опасно, если судить по этой роже. Но Единый — свидетель, тридцать золотых! Во всем городке мало кто видел одновременно такую сумму золотом. Бенкас выглянул из-за прилавка, посмотрел вдоль рядов вправо и влево и не заметил ничего подозрительно.
— Хорошие у вас друзья. Тридцать золотых! Что же вы там стоите, как будто и незнакомые совсем. Проходите сюда в лавку, проходите присаживайтесь. Может пива?
— Можно. Но потом. В начале дело. Можешь поменять, или нам еще куда обратиться?
— Отчего же не поменять, можно и нужно. Только таких денег в лавке я не держу. Сами понимаете. Придется подождать, пока сюда принесу, а еще лучше — домой сходить. Там сразу и рассчитаемся. И это… хорошо бы сначала проверить денежки-то. Нет-нет, я вам верю, но могут и вас обмануть, сами понимаете.
Ольт с усмешкой смотрел на засуетившегося менялу. Все его тайные мысли светились в его глазах и были прямо написаны на его лице, окончательно потерявшим свое выражение безразличия. И боязно ему, с большими деньгами обычно идут плечом к плечу и большие неприятности, и такой куш грех упускать, когда еще выпадет такая возможность. Тут еще и одноглазый разбойник намекнул на друзей. Это же страшно подумать, кого они грабанули. Меняла, в силу своей профессии знавший всех богатых людей в округе, по пальцам одной руки мог пересчитать всех гуляк и мотов, которые могли позволить себе такой размен. Ведь дураку понятно, что этот одноглазый разбойник, а кем он мог быть с такой рожей, меняет золотые не для того, что спрятать их подальше. Но это не его дела, тут надо аккуратно, что бы не обиделись и с крючка не сорвались. А вот то, что он будет денежки тратить, так у него на лбу написано и не мешало бы тут подсуетиться. У него ведь тоже есть товар, который можно и нужно продать. И тот же одноглазый намекнул, что это не последняя сделка. Так что, если даже не хватит денег, то придется подзанять. Нельзя упускать таких клиентов.
Лесные гости не отказались от приглашения и всей кампанией отправились к дому Бенкаса. Такие дела и правда лучше проворачивать где-нибудь в помещении, где посторонние не ходят. Жил делец в добротной избе, огороженной высоким крепким частоколом. Ольт наконец-то увидел настоящий дом, а не крестьянскую землянку. Добротные деревянные стены, оконные проемы, не очень большие, но все же похожие на настоящие окна, заложенные мутными непрозрачными осколками стекла в оплетке из свинца, настоящее крыльцо с нормальной дверью на железных петлях. Вдоль забора стояли крепкие добротные склады из толстых бревен, сразу было видно, что хозяин занимался не только обменом денег. Во дворе бегали три здоровых злых волкодавов, которых слуги криками и пинками загнали в сарай и подперли дверь колышком. Двор и сам дом Бенкаса внушал уважение и сразу показывал, что хозяин всего этого хозяйства — далеко не последний человек в городке.