Мужики, перешептываясь о чем-то, с задумчивыми взглядами толпой пошли на выход. Ну да, им теперь было, о чем крепко задуматься. Навстречу им в избу прошла Истрил, за ней хвостиком прошмыгнула Оли и уже за Оли, недовольно ворча, прокосолапил Лако. Брано собрал свои берестянки и даже не попрощавшись выскользнул в дверь вслед за мужиками. А то, как приехали, так с бабой даже толком не поговорил. Сейчас его наверняка ждал роскошный обед и раздача городских гостинцев. Соскучился мужик по семье. Его можно было понять. С тех пор, как вся деревня переехала на новое место жительства, так начались сплошные хлопоты и поездки. С одной стороны — жить стало веселее, но с другой — совсем семью забросил.
Истрил прошла в уголок и уселась рядом с Ольтом, а Оли тут же забралась на колени Карно. Тот сразу расплылся в глупейшей, по мнению Ольта, улыбке и лицо его сразу же потеряло всю свою строгость. Олента хвасталась подарком мальчишки, тыкала пальчиком в камушки и не зная их названия просто и бесхитростно называла их по цветам.
— Смотри — это красненький, будто капелька крови, а этот, ну смотри же сюда, этот синенький, как кусочек неба…
Карно сидел, осторожно поглаживая темный кудри на детской головке, и в буквальном смысле млел от присутствия дочери. Вообще-то по местным понятиям Оли была уже достаточно большая, чтобы ей было стыдно забираться на колени, но что отец, что его дочь во всю наверстывали то, что было упущено во время долгой разлуки и им было глубоко плевать на косые взгляды. Ольт даже завидовал им, он-то давно уже подзабыл, что такое — иметь маленьких детей. Выросли его детишки и он в полной мере познал, что взрослые дети — это не совсем то, что маленькие крохи, пахнущие молоком и от любви к которым аж щемит сердце. К тому же он сам оказался в роли тех самых детишек. Хорошо еще, что Истрил сама не любили сюсюканья и считала, чтобы вырастить из мальчика настоящего мужчину, надо давать ему больше самостоятельности. У Карно же с Оли была совсем другая ситуация, девочка есть девочка, и он не просто наслаждался присутствием дочки, но и посматривал на нее с некоторой опаской. Он все еще не мог привыкнуть к своему счастью и ему казалось, что она вдруг исчезнет, а с ней исчезнет и смысл жизни, как совсем недавно и было. Истрил посмотрела на него с мудрой понимающей улыбкой и потрепала по макушке Ольта.
— А что, сынок, не пора ли нам пообедать. Я прямо чувствовала, что вы сегодня приедете и сварила плов.
— О! Плов! Мама, ты просто чудо! Хочу, хочу плов. Пошли скорей. Оли, нас ждет плов!
— А что это? Ни разу не слышала.
— О, плов, это лесное блюдо, которое знают только старые умудренные медведи. Это… Это… Короче, плов — это плов! Пока не попробуешь — не узнаешь.
И дети, взявшись за руки, выбежали в дверь. Вьюн тоже убежал к своей вдовушке. Истрил с Карно, как уважаемые люди, не стали носиться, а вышли степенно и важно. Сам себя не будешь уважать — подавать другим дурной пример. Обед был… Он просто был. Его ценность была не во вкусно приготовленных блюдах, а в семейном общении с матерью, с Олентой, которую Ольт без слов стал считать тоже членом семьи, так как ее любила Истрил, с Карно, потому что он был отцом Оли, а также за его умную голову и готовность отдать жизнь за Истрил и Оли. И даже, пока еще маленький пушистый ворчун Лакомка стал небольшой, но полноправной частицей того, что он называл своей семьей.
Вспоминая свою долгую прошлую жизнь, своих жен и детей, он ругал себя последними словами за то, что связал свою жизнь не с теми, исключая конечно первую жену, свое первое и единственное состоявшееся, но такое недолговечное счастье, что не воспитал детей, так, чтобы они не выросли изнеженными барчуками, за многое… И сейчас он будто возвращал то, что утерял в прошлой жизни в вечной погоне за ложными ценностями, но понял это только в конце жизни: маленькие, но такие важные семейные радости. Правда уже не главой семейства, а скорее уж наоборот, но это даже не беда, а скорее, как бы — не достоинство, осталось только построить новую жизнь, используя весь свой богатый опыт.
Олента, проведя всю свою коротенькую детскую жизнь с Истрил, считала вполне естественным для себя жить вместе с ней и дальше, только навещая отца в его штабе, как называл землянку старосты Ольт. Сам Карно тоже проводил большую часть времени в их доме, обедая и ужиная у них, ну не готовить же ему самому, уходя к себе домой только работать и спать. Да и то, в основном его работа проходила на свежем воздухе, а в штабе чаще всего сидел Брано, обложившись своими берестянками и что-то подсчитывая, учитывая и делая какие-то свои выводы. Так что застолье было по семейному благостным и тихим, когда все понимают друг друга без слов. Обед был… и кончился. Пора было идти в штаб, работать.