***
Анатолий кинул ветровку за плечо и шагал неторопливо по пустынным, ещё не проснувшимся, улочкам Калязина. Где-то вдали протарахтела моторка, отозвался лаем пробегающий пёс. Подозрительно обнюхал и, косясь голодными глазами, посеменил дальше. Небо за бором, там, за Волгой, наливалось алым, и трепетало шелковым стягом. Приветствуя солнце. Последние ночные звезды блеснули и растаяли. Анатолий проследил за падением. Чья-то душа воспарила. Он ближе подошёл к берегу. Величавый шпиль, словно единственный недремлющий старожил городка, устремлялся ввысь. По его древним стенам шлепали серо-желтые волны матушки Волги, смывая ночные тяжкие думы. Что тебе снится затопленная церковь?
Навстречу ехал дедок на велосипеде. Пластиковый ящик на багажнике был завален всяким хламом.
- Не подскажешь, отец, как добраться? - чужак назвал адрес.
- Ох, нашёл отца, ты мне в ровесники годишься, - старик ловко соскочил с седла и подтянул велосипед к незнакомцу. - Не видал тебя раньше, вот, как и раньше, все залетные на "свистуху" ломились. Так и сейчас. Тебе туда, на Заречную. Он указал на мост. - За Жабню.
- Вот название -то, спасибо!
⠀
Горбатый серый мост навис и вглядывался в мутные быстрины устья Волги.
- Уж не знаю откуда повелось имя, а в 16 веке Поляков мы тута, на Жабне, побили, потрепали хорошенько.
- Ну, спасибо, бывайте здоровы!
- И тебе не хворать!
⠀ Анатолий, не торопясь, добрался до нужного дома. Оглядывая с любопытством новострой, торчащий прыщиками среди покосившихся домишек преклонных лет. Бежевый, свежевыкрашенный дом, он увидел издалека в предрассветной лимонной дымке, гарцующей на деревьях и кустах. Он встал за забором и не решался. Шевельнуться. Войти. А может, бежать прочь. Нужен ли ей батя? И зачем припёрся, спустя столько лет? Посмотрел на часы. Рановато припёрся. Незваные гости хуже татарина. 6 утра, рановато. Только он подумал, что надо бы ещё побродить, дверь на веранде открылась и вышел мужчина. Лет сорока. В майке, выцветшей растянутой, и тренировочных, закатанных до колен. Босиком по траве добежал к колодцу. Опустил журавля, набрал в ведро воды и опрокинул на голову. С возгласами бодрыми, чуть прихрамывая, побежал вокруг дома трусцой. Размахивая руками во все стороны. После пробежки запрыгнул на турник между двумя березами, несколько раз подтянулся. И довольный собой, направился к дому.
- Общеукрепляющая, утром отрезвляющая? - пошутил Анатолий.
- О, доброе утро, да, - посмеялся хозяин дома. - Не страшны дурные вести. Мы в ответ бежим на месте.
- Очень правильно. Подскажите, товарищ спортсмен, а Мария здесь живёт?
- Может и живёт, - насторожился атлет, - смотря кто интересуется.
- Родственник её.
- А мы всех родственников на перечет знаем. Вас в фотоальбоме даже не видели. Не ошиблись? - он подошёл поближе к забору. Прищурился. Сморщил перебитый свернутый в сторону, как у боксера, нос.
- Нет, не знаю, - открыл калитку и вышел на дорогу. - А как звать вас родственник? - Анатолий протянул широкую ладонь.
- Анатолий.
- Анатолий, хм, знал я одного Анатолия. Лет 10 назад судьба с ним связала. Даже не поблагодарил.
- Семён?
- Семён, - мужчина подошёл вплотную. - Я помню этот голос, клянусь. Вот зрение подводит с тех пор, -он мёртвой хваткой вцепился в ладонь гостя пальцами и не отпускал. - Это ты?
- Наверное, я. Выжил, значит, - по щеке спасителя бежала скупая слеза.
- Проходите, в дом. В дом, давайте. А то я на ты, неудобно. Как я счастлив. Маш, Любка, девочки, счастье. Он сам меня нашёл. Вот, кому мы обязаны. Героический человек. Глыба, а не человек.
⠀ Мария и дочки уже проснулись. Суетились. Накрывали на стол.
***
Альбина перекрестилась, поклонилась перед беленой аркой с синей крышей напротив старого храма, выкрашенного в кирпичный цвет. И вошла на кладбище. Обогнула церквушку. Прижимая к груди кремовые пионы, с лёгким рюкзачком за спиной, не спеша скрылась среди могил и деревьев.
- Ну, здравствуй, родной, прости, что так долго, Юрочка, - Альбина обняла черный памятник, склонила голову на базальт. С нежностью положила в изголовье цветы. - Знаешь, у меня все хорошо. Но я Тольку встретила. Не поверишь. 10 лет не ездила, и надо же так. Отца Машеньки встретить. В одном поезде. Не узнал меня, представляешь. Обижен на меня, а я ведь думала, что пропал. Исчез. А потом отец проговорился, письма выкидывал его. А там и переехали. Конечно, он приехал. А там уж другие живут. Но видишь, не судьба. Спи спокойно, Юрочка, буду одна свой век куковать. Я знаю, ты бы хотел, чтоб я была твоя и ничья больше. Эгоист, - женщина устало присела на скамейку. - Ещё чуть посижу и пешочком до дома.
***
- Дети, я приехала!
- Мама, как? Почему не предупредила? А у нас гости.
Альбина прошла в гостиную.
- Едрит твое на коляске. Альбина?
Женщина засмеялась, так задорно, будто Аля, из его юности.
- Вон твоя едрит на коляске. Рассказал уже? - истуканом застыл Анатолий посреди комнаты.
- Машенька, это твой отец.
- Я знаю, мам, знаю, это ведь он Сему спас. Всё за это можно простить.
- Если собираетесь кого-нибудь полюбить, научитесь сначала прощать, как хорошо кем-то было сказано. Добро пожаловать, Толенька.