– Еще бы! Они выполняют наши… намеки… послушно, как овечки. Но…
Телефон на запястье Доулинга запищал. Голос Джаггинса резко произнес:
– Доулинг! Случилось ужасное! Мак-Уиртл застрелил Соловьева!
– Что, убил?
– Да!
Доулинг присвистнул. Соловьев был администратором всей Северной Америки.
– Это была ссора из-за… ты помнишь ту девушку, Элен Кистлер, которую ты познакомил с Мак-Уиртлом в прошлом году? – продолжил Джаггинс. – Они поссорились из-за нее!
– И что же будет?
– Не знаю, но Австралия скоро начнет копать. Они пришлют следователей. Одному богу известно, на что они способны.
– Хорошо, – успокоил его Доулинг. – Сейчас мы все должны держаться вместе. Передай это остальным.
Австралия крепко взяла их за горло. Через неделю штаты среднеатлантического побережья кишели бозо-следователями, жестокими, мрачными и подозрительными. Простые граждане, чья ненависть к своим хозяевам к этому времени слегка разбавилась фамильярностью, обнаруживали в утренних газетах все новые и новые драконовские запреты, целью которых было «поднять невероятно низко павшие моральные устои, преобладающие в Северной Америке». «Абсолютное запрещение опьяняющих напитков». «Запрет для замужних женщин работать за плату». «Запрет на курение в общественных местах, включая улицы, отели, рестораны…»
Болдуин Доулинг вошел в кабинет Джаггинса. Администратор Филадельфии теперь обитал в огромном помещении, где пол был покрыт ворсистыми коврами, в которых нога тонула по щиколотку. Джаггинс и пять других местных бозо ели глазами одного из следователей, маленького злого центаврианина.
– Давай, топай к остальным, – прошипел человечек, явно спутав Доулинга с другим центаврианином, и продолжил прерванную тираду:
– И я обнаружил, что вы погрязли в коррупции и разврате! Чай! Кофе! Табак! Спиртное! Женщины! Взятки! И они еще называют себя центаврианцами! Насквозь прогнившие грязные ничтожества! Сейчас вы отправитесь со мной. Мы вылетаем в Австралию специальным рейсом. Там вы предстанете перед судом за такое количество коррупции и аморальности, которого хватит, чтобы отправить на виселицу целый континент. И не беспокойтесь о багаже. Там вам потребуется только гроб. Пошли.
Он подошел к двери и распахнул ее пинком. Шестеро бозо с потрясенными лицами направились к выходу. Вколоченная в них с детства дисциплина сработала и сейчас.
Доулинг поднял глаза на Джаггинса. Тот ответил ему мрачным взглядом.
– Хочешь позволить ему увезти вас, как мальчишек? – негромко произнес Доулинг.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Вы же сильнее его.
В кабинете медленно погас свет. Джаггинс молча посмотрел на своего мучителя. Остальные бозо тоже остановились и уставились на него.
– Ну?! – рявкнул коротышка. Ему даже на секунду не могло прийти в голову, что его приказ не будет выполнен.
Шестеро двинулись на него со всех сторон. Сначала он удивился, потом изумился, потом разгневался, потом встревожился. Его рука потянулась к карману. Бозо навалились на него одновременно. Хлопнул одинокий выстрел. бозо отступили. Следователь остался лежать. Выстрелом у него снесло половину лица.
– И что теперь? – застонал Джаггинс. – Что с нами сделают, когда узнают? Куда нам теперь? А это что?
«Это» было шумом разъяренной толпы, что неслась по улице и громила все подряд только потому, что ее переполняла злость.
Бозо побежали вниз, Доулинг за ними. Возле входа в здание слонялось несколько спецполицейских. Толпа обходила их стороной, хотя никто из них не достал оружие.
– Почему вы не стреляете? – заорал один из бозо на их командира. Тот безразлично зевнул.
– Потому, Джек, что нам тоже не нравится, что нельзя курить в общественных местах. Как и им.
И он повернулся к центаврианцу спиной.
Как оказалось, толпе не хватало только этого проявления безмолвного одобрения. Но к тому моменту, когда она достигла портала, шестерых бозо там уже не было. С непостижимой скоростью они умчались через черный ход.
Болдуин Доулинг, с достоинством отступив в сторону, чтобы не мешать толпе, набрал номер на наручном телефоне.
– Эй, Артур! Джаггинс со своими приятелями прикончили следователя и смылись! Похоже, что они уже немного не в себе. Я попробую дозвониться в Нью-Йорк, вдруг удастся начать заварушку и там. Теперь они против нас слабаки! Попробуй узнать, что творится в Китае! А в Филадельфии мне надо организовать какое-то промежуточное правительство. Ну и дела!
После звонка в Нью-Йорк Доулинг узнал, что и там разбушевалась толпа – и не одна, – и что центаврианцев, не успевших сбежать, просто линчевали. Их начальник, новый администратор Нью-Йорка, был в стельку пьян и не в состоянии отдавать приказы в критический момент…