От водки я отказалась. Он налил мне бокал желтоватого вина, себе плеснул вод-ки. Мы выпили. Он стал отщипывать виноград от грозди, которую я держала в руке. В его позе, в том, как он сидел, покачиваясь на стуле, было что-то пьяное и веселое. Во-обще-то я терпеть не могу пьяных, но в этот раз мне было просто смешно — и немного грустно. Уж сама не знаю, почему.
Мы не разговаривали. Оглушительно играла музыка. Он спросил только, чем я занимаюсь. Я сказала, что учусь в университете. Он заставил меня выпить еще бокал, а уж сколько он выпил сам, я просто не представляю. Он постоянно подливал себе — еще и еще. Виноград закончился. Валера встал и потянул меня за руку.
— Пошли потанцуем, тезка. Идем-идем.
Я не стала вырываться и пошла. Мы стали танцевать. Вообще-то, он совсем не-высокий, если и выше меня, то на пару сантиметров, и глаза наши оказались на одном уровне. Кожа у него так натянута, что уголки глаз слегка приподняты. Руки у него были страшно горячие. Мы едва не соприкасались носами. Смущение накатывало на меня волнами. Танцевали мы долго, и медленные танцы, и быстрые, он все не отпускал меня, а потом его позвали курить, и он ушел.
Я села на диван, и ко мне подошел Саша, устроился рядышком.
— Что, Валерка к тебе клеится? Сказать ему?
— Что сказать? — не поняла я.
— Ну, чтобы не лез.
— Не надо, — сказала я. Почти испугалась.
Саша усмехнулся и посмотрел на меня искоса.
— Понравился?
— Он, что, женат?
— Нет.
— А в чем тогда дело?
— Ну, просто я же вижу, он уже под градусом. И от тебя прям не отходит. Вот я и подумал, может, тебя уже спасать надо?
— Саш, — сказала я, — я и сама могу спастись. Ясно?
Это я, конечно, преувеличивала. Никогда сроду я никого не могла отшить.
— Чем он занимается, твой Валера?
— Бизнесом. Большим бизнесом, — и посмотрел на меня, — крутые деньги, крутые связи.
— Ты меня предупреждаешь, что ли?
— Что ты! Я Валерку хвалю. У него действительно серьезный бизнес.
— Серьезный криминал у него, я чувствую.
— С чего ты взяла? — и посмотрел так на меня.
— Мне так кажется, — сказала я неуверенно.
— Ну, да. Начинал он с криминала, но с него же все начинали, что ты думаешь, Лера, у нас, что, Дикий Запад, чтоб все цивилизовано было? А теперь у Валерки все серьезно, на уровне. Это правда, Лера.
— То ты отшить его хотел, то вдруг хвалишь.
— Валерка мне, можно сказать, жизнь спас. Ясно?
— Ясно, — сказала я.
— Я серьезно.
— Я поняла, — сказала я.
— Ну, давай. Глядишь, срастется у вас.
Хлопнул меня по плечу и ушел. И сразу откуда-то появился Валера, плюхнулся рядом. Спросил отрывисто:
— Нет надоел?
— Нет, — сказала я. Заулыбалась.
— Что тебе Сашка тут про меня наговорил?
— Он спрашивал, не нужно ли сказать тебе, чтоб ты ко мне не лез.
— А ты что?
— Если понадобится, я и сама скажу.
— Ясненько, — пробормотал он.
— Давно ты Сашу знаешь?
— С Афгана, — сказал он.
Не знаю, что я почувствовала, когда услышала это. Удивилась? Да, я удивилась, но как-то не слишком. То, что Саша бывший «афганец», я, конечно, знала. И в нем дей-ствительно есть, чего в обычном моем окружении нет совсем, в обычном моем книжно-заумном окружении. Не знаю даже, что это такое — просто обостренное принятие ре-альности и вместе с этим такое же обостренное непринятие внутренней жизни.
Я задумалась, а Валера смотрел на меня, и в глазах его появился нехороший блеск.
— В чем дело? — спросил он. Зло так спросил.
— Ни в чем, — сказала я.
— Лера!
— Я думала, тебе лет двадцать пять.
Он хмыкнул.
— Мне сорок скоро, — а потом, — Что, староват?
— Да нет, — сказала я, — Так даже лучше. Перебесился.
— По-моему, я еще не начинал, — сказал он задумчиво.
Я прыснула. Валера тоже улыбнулся, но не по-настоящему, а так, немного.
— Ты домой еще не собираешься? — спросил он.
— А что?
— Нет, просто спрашиваю.
— Да, вообще-то. Поздно уже.
— Я тебя провожу, ладно?
Я посмотрела на него, не выдержала, засмеялась.
— Что?
— Ничего. Извини.
— В чем дело?
— Валер, я живу этажом выше. Прямо над этой квартирой.
— Серьезно?
— Угу.
— А жаль, — сказал он, — Представляешь, как бы я тебя провожал по ночному го-роду…. - потом подумал, — Вообще-то я на машине. Ладно, я тебя по лестнице прово-жу.
И взял меня за руку — обеими своими руками. Смешно, ведь абсолютно чужой и практически незнакомый человек, а так было приятно. Наверное, у людей все-таки есть какая-то совместимость — не по духу, а именно телесная совместимость. К иным людям ведь и прикоснуться неприятно, а тут…. Странная штука — жизнь, как ни крути, ох, ка-кая странная.
— Идем, — сказал Валера.
Похлопал по моей руке и поднялся с дивана.
Мы вышли в прихожую. Валера крикнул Саше, что мы уходим, и отпер дверь.
— Подожди, не беги, — сказал Валера мне в спину.
— Ты бы накинул хоть что-нибудь. Холодно же.
— Лер….
— Мм?
— Давай сходим куда-нибудь?
— Сейчас?
— Нет. Завтра. Давай?
— Хорошо, — сказала я, — А куда?
— Ты хочешь куда-нибудь? Ну, в определенное место?
— Да нет. Мне все равно.
По лестнице мы поднялись быстро, остановились у моей двери. Я как-то расте-рялась. Не знаю, может, он ждал, что я приглашу его зайти, но мне это, честно говоря, вообще в голову пришло только сейчас — что он мог ждать такого от меня. Я, в сущно-сти, слишком невинная девочка, точнее, идиотски наивная.
А Валера вдруг спросил:
— Что тебе Сашка про меня наговорил?
— Ничего, — сказала я, ошеломленная. Уж очень тон у него был агрессивный.
— Лера!
— Да ничего он мне не говорил.
— Не говорил, не связывайся с ним?
— Он сказал, что ты ему жизнь спас, — сказала я.
— Ясно.
Он покачался на пятках.
— Так ты пойдешь завтра?..
— Да, — сказала я.
— Я зайду после обеда, ладно? Часа в три. Или давай я лучше тебе позвоню. Есть у тебя телефон?
— Есть.
Номер мой он записал на ладони.
— Ну, ладно, — сказал довольно, — Я пойду. До завтра.
— Да завтра, — сказала я.
Валера сбежал вниз по лестнице. Я стояла, пока не услышала, как захлопнулась дверь, только тогда зашла в свою квартиру.
Я все думаю, и вовсе не о тех, кто меня преследует. Я думаю о Валере. Боже мой, как это странно! Я не влюблена, нет, я просто бесконечно озадачена. Я никогда еще не встречала таких людей, в Саше всего этого нет — а чего «этого», я сама не знаю. Ощущение у меня рядом с Валерой странное возникает. Мне кажется, что он во всех отношениях выше меня, я сердцем чувствую, но еще… он и бесконечно ниже меня, в то же время. Он не думает, он чувствует мир, он действует в мире, но он не думает, нет. Он как кошка. Никогда я не любила кошек, им нельзя верить. Не знаю, не знаю. Не знаю. Это мучительная загадка, разгадки у которой просто нет. Он очень странный, и его странность слишком заметна, и это делает его беззащитным. Он очень странный. Я не позавидовала бы его врагам, а у него есть враги, я уверена. Он из тех, у кого бывают враги.
Ведь я не влюблена, нет. Но в нем есть то, что мне недоступно, чего во мне нет и не будет, чего нет в моем мире, не было в моих родителях. Мне кажется даже, что этого мне никогда не понять, не постичь. В нем есть — тайна. Мне кажется, так мой отец по-любил маму — за то, что в ней скрыта была тайна.
Часа через два я позвонила Саше. Не представляясь, спросила сразу:
— Валера ушел?
— Да, — сказал Саша. Он не удивился.
— Можно мне зайти? Мне нужно с тобой поговорить.
— Я сам поднимусь, — сказал он коротко и положил трубку.
Через пять минут он был у меня в квартире. Он действительно не удивился. По-просил чаю, сказал:
— Башка гудит.
Мы пошли на кухню. Я заварила чай, налила, сама уселась на подоконник.