- Пошли гулять? Погода отличная, чего дома киснуть?
День пролетел незаметно. Они долго катались на общественном транспорте, сидя на задних креслах и обсуждая прохожих, здания и магазины. Гуляли по парку, кормили наглых жирных уток, которые разве что не щипали, чтобы про них не забывали. Ели сладкую вату, и губы Билла были от нее сладкие, и пальцы Билла были от нее сладкие, и щеки Билла были от нее сладкие, и вообще, Том пришел к выводу, что Билл сам по себе сладкий. К вечеру ноги гудели, но парень ощущал себя просто неприлично счастливым, стараясь не думать о том, что через шесть дней новый выпуск журнала увидит свет.
Следующие несколько дней они виделись лишь по вечерам, поскольку Том бесконечно пропадал на учебе, закрывая накопившиеся долги, а Билл работал. После учебы Трюмпер ехал в Lucky People, где всегда, каждый раз обязательно спотыкался о чертову ступеньку – даже если помнил о ней только что! – потому что всегда, приходя в кафе, он до ужаса боялся разоблачения. Из-за этого в присутствии Билла всё валилось из рук, теперь его криворукости можно было позавидовать. Парня же это лишь умиляло, он будто не замечал, как Том бьет посуду, разливает чай и постоянно норовит сломать ногу.
Из-за этого всего Трюмпер стал дико ненавидеть место, где работал Билл, а еще ему плохо спалось по ночам, и под глазами залегли темные круги. Официант даже заметил, что было бы неплохо отвлечься от учебы и хоть иногда вздремнуть. Нифига, не получалось. Сон получался коротким, прерывистым, скорее утомляющим. Всякий раз, закрывая глаза, Тому виделось, как где-то Билл каким-то образом узнает о том, что Клубниковый Джемка, разнесший в пух заведение, где он работает – это Том Трюмпер.
Иногда он даже думал, что лучше бы дня, когда он познакомился с Биллом, вообще не было. Да, Том всю жизнь врал, но до сих пор его вранье было более, чем невинным, сейчас же он обманывал близкого человека, и собирался продолжать это, и вранье было довольно серьезным. Если бы того чертова дня не было, он не пришел бы в Lucky People, не был очарован прелестным в своем смущении официантом, не написал статью… Ничего не было бы, но и этих чертовых мук тоже! Впрочем, эти мысли Том гнал от себя – Билл стал для него целой Вселенной, ради которой он был готов на все.
Эту свою вселенную он даже познакомил с Георгом, хоть и не собирался. Он совершенно забыл о том, что Листинг должен прийти к нему, чтобы сделать, наконец, домашку по английскому, и притащил Билла к себе после очередной прогулки длиною в весь город. На улице пошел страшный ливень, и они были промокшими до нитки, так что оба сидели под пледом и тряслись, когда в дверь вдруг позвонили.
- Ты кого-то ждешь? – уточнил Том.
- Твоя квартира, - заржал Билл и упал на спину, забавно дрыгая ножкой.
- Жук – короед, - обличительно произнес Трюмпер, хотя даже не представлял, как выглядит этот самый жук.
Георг, конечно, был удивлен. Чего уж там, его челюсть уехала куда-то на пол и щелкнула, когда Том спокойным голосом сообщил, что это вот Билл, его парень, а это вот Георг, его друг. Пришлось даже рукой помахать перед лицом друга, чтобы тот включился.
- Так ты что, гей?! – удивленно вытаращился Георг.
- Всё, это был первый и последний мой товарищ, с которым я тебя познакомил, никакого воспитания, - рассмеялся Том. – Самое страшное, что они все такие.
- Нет, мне очень приятно и все дела, но, Том, офигеть, никогда бы не подумал…
- Лучший друг, между прочим, - закатил глаза Трюмпер, падая рядом с Биллом. – Чего приперся?
- Английский делать.
Английский за них в итоге сделал Билл, и еще несколько часов они хохотали, не переставая, над произношением Листинга. Тот не обижался, веселился вместе с ними, так что знакомство лучшего друга и молодого человека можно было считать более, чем состоявшимся.
Сдав все долги в университете, Том решил отметить это дело. Он купил бутылочку вина, заказал суши, навел визуальный порядок в квартире и пригласил Билла. Тот приехал уставший, даже немного злой. Рассказывал, как один мудак спер стакан, и что какой-то урод нажаловался на него хозяину, и его не выгнали только потому, что он единственный официант, работающий в кафе, а бармен зашился бы один. Том же в это время мял ему плечи: работа Билла предполагала ежевечернюю боль в спине, он постоянно таскал тяжеленные подносы.
Когда курьер, наконец, привез суши, Билл был уже размякший, довольный и немного пьяный. Хотя, может, глаза косили от усталости.
В любом случае, когда Том распаковал объемный пакет, Билл лишь вздохнул, посмотрел на ту кучу еды, что им привезли, и… открыл рот.
- Загружай сюда, - подсказал он на удивленный взгляд Трюмпера. – Я двигаться не могу и не хочу.
- Ах ты наглая морда! – развеселился парень, отставляя еду и нападая на оборзевшего Билла со щекоткой.
Тот, конечно, начал извиваться, как змея, и хохотать, прихрюкивая. Силенок, чтобы сопротивляться у него не оставалось, так что ему только и оставалось, что дергаться и ржать. Том смеялся вместе с ним – хохот Билла был таким заразительным, таким прилипчивым.
Устав мучить парня, он резко наклонился, заключая в объятья и целуя. Билл мигом стал каким-то серьезным, притянул Тома к себе, еще ближе, ласково провел ладонью по щеке. От этого движения по спине побежали мурашки, и Трюмпер поежился.
Все получилось само собой. Этот томный, чуть пьяный вечер просто не мог закончиться иначе. Том ласкал Билла, как еще никого не ласкал раньше; никогда, ни с одним партнером он не был таким нежным. Он был неторопливым и очень, очень осторожным. Он долго готовил парня, мучительно медленно входил и двигался, будто раскачивая на волнах. Нежно гладил его живот, бедра, покрывал ласковыми поцелуями спину. Билл тихо мурлыкал в его руках, откидывал голову ему на плечо, и волосы его лезли в лицо, но почему-то совсем не мешали. Тишину прерывало лишь хриплое, сбившееся дыхание обоих, и это все, черт возьми, было самым лучшим сексом в жизни Тома.
- Я люблю тебя, - прошептал он после, прижимая к себе Билла, как великую драгоценность.