Поэтому, когда однажды, сидя с бутылкой виски на балконе и куря, Том услышал совершенно отчетливо это «меняйся», он сначала подумал, что сошел с ума. А потом решил, что это знак свыше. Всю ночь он размышлял, следующие сутки – спал, а после пришел в университет чисто выбритым, в стильном пиджаке, и забрал документы. В деканате недоумевали – Том был неплохим студентам, да, иногда не появлялся на занятиях, задерживал домашку, порой тормозил со сдачей сессии, но у него всегда были уважительные причины!
- Не было никаких причин, - ответил Том. – Я врал. Я всем врал. А теперь я не хочу врать еще и себе, убеждая в том, что профессия журналиста для меня.
Меняйся.
Жизнь развернулась на сто восемьдесят градусов. Всё стало совсем иначе. Во-первых, Том больше не врал. Никому, ни по какому поводу: слишком многое он потерял от своего безудержного желания казаться не тем, чем являлся. Во-вторых, Том решил, что его работа будет связана с тяжелым физическим трудом – тогда можно поспать, устав за день. Со сном были дикие проблемы.
Том ложился в постель, закрывал глаза и думал. Думал о том, что произошло, думал о том, что могло произойти, если бы… Голова не выключалась ни на минуту. Он пытался перестать думать, но вместо этого, сам того не замечая, думал об ином варианте развития событий. По всему выходило, что лучше бы этого всего никогда не было. Никогда! Не было! Вот так – лучше всего! По меньшей мере, не перехватывало бы дыхание, не стоял комок в горле, и глаза оставались сухими.
Усталость преследовала его, он стал раздражительным, срывался на всех вокруг – на Георге, который по какой-то причине не стал таить на него злобу, а сам пришел мириться; на маме, которая всего лишь беспокоилась о нем; на одногруппниках, каждый из которых посчитал своим долгом написать или позвонить. Никто из них не понимал одной простой вещи: его мир сломался, весь разрушился, до основания, и теперь Тому предстояло заново отстраивать его, и он совершенно не понимал, с какой стороны зайти, с чего начать. Он продолжал жить прошлым.
Закатив однажды в ресторане совершенно безобразную истерику по поводу недоготовленной утки, Том вдруг понял, что надо делать. Нужно готовить самому, всего-то и проблем! Решение было таким резким, что скандал он прекратил на полуслове, быстро расплатился по счету и побежал домой, искать поварские курсы.
Ему предстояло учиться еще полгода, а потом как-то найти достойную работу, но первый кирпич в своем новом мире Том заложил именно поступив учиться на повара. Тем теплым осенним утром парень решил, что он начнет все с начала, что день, перевернувший его жизнь, так и не наступил, и той статьи не было. Не было ничего, кроме настоящего – выматывающего, утомительного, но, по крайней мере, позволяющего спать по ночам. Для того, чтобы всё было действительно по-новому, он даже изменил фамилию Трюмпер на Каулитц – действительно, нахрен ему фамилия отца, который уже лет двадцать с ними не живет? Мамина и звучит лучше.
Со временем он почти научился жить с произошедшим. Боль никуда не ушла, она просто была задвинута в дальний угол, и высовывала морду лишь в редкие выходные, или когда Том выпивал. Тогда хотелось волком выть! Поехать к Биллу, опять сидеть на лавке под окнами, звонить ему, и все интересоваться, как всё исправить, как заполнить эту пустоту внутри?! Как жить дальше, если желания нет?
Тогда Том отменил праздные выходные и алкоголь. Снова бросить курить так и не вышло, правда – сигареты хоть как-то успокаивали его, когда мысли возвращались к прошлому. А они, конечно, возвращались. Не было и дня, чтобы Том не вспомнил про то, как здорово им с Биллом было вместе. Ни одного чертова дня он не забывал этого растрепанного вороненка. Да, сигареты помогали успокоиться. Жаль, не забыть.
Докурив до фильтра, Том щелчком выбросил бычок, проигнорировав коробку, поставленную жлобом – хозяином вместо урны. Гиблое место, если честно, но опыт пригодится. Во время курсов преподы рассказывали о тех, кто и с еще худших мест начинали, и ничего.
В общем-то, и тут в целом неплохо, просто негде разгуляться амбициям и знаниям. Зарплата для такого места более, чем достойная, хватает на всё, а то, что барана привезли вонючего… Ну так это решаемо. Плохо было раньше, в то время, которого не было, а сейчас просто тяжело.
Развернувшись на пятках, Том пошел пытаться сделать из отвратительного мяса что-то, хоть отдаленно напоминающее барашка.
На кухне все шло своим чередом. Команду Том себе набрал отличную, предварительно одного за другим выжив всех остальных. Нелюбопытные – именно то, что нужно. Не лезут в душу, свои истории не травят. Все разговоры – строго на рабочие темы. Отношения в коллективе приятельские, но не более того. Никто ни к кому не набивается в друзья, главное, к Тому.
В общем, жизнь постепенно налаживалась, кирпичик за кирпичиком – выстраивалась новая Вселенная. Парню, правда, иногда казалось, что он строит глухую стену, но это, в целом, его тоже устроило. Единственным, с кем он еще продолжал общаться, был Георг, но и только лишь потому, что тот категорически не замечал его желания вырваться из прошлого.
Отработав очередной день, Том пешком дошел домой, вымылся, напевая незамысловатую песенку, и уже собирался лечь спать, как в дверь позвонили. А потом постучали. А потом заколотили ногами. Открыв и увидев Листинга, юноша даже не удивился.
- Всё тухнешь в четырех стенах? – осведомился он. – Есть альтернатива – сегодня великолепная вечеринка в Черной кошке! Выпить не предлагаю, только пойти, развеяться.
- Слушай, - моментально стал закипать Том. – Каждые выходные ты пытаешься меня…
- Куда-то вытащить, - прервал его Георг. – Каждые гребаные выходные ты ходишь в качалку и, по ходу, трахаешь блин в дырочку, и у вас прекрасные, прочные отношения, но, черт возьми, сколько можно? Мир не развалится, если ты всего один раз за последний год сходишь со мной в клуб!
- Я не хочу, Георг. Это так сложно понять? Не хочу! Я понимаю, ты знал меня другим, но все изменилось. Я изменился!