С чувством со своих губ я медленно слизал вкус губ девушки, которая взволновала меня, наблюдая, как она удаляется.
***
Ваза разбилась от неосторожного движения мужчины, внезапно схватившегося за грудь, пронзаемой нестерпимой болью.
Все закончилось внезапно, как и началось, но отголоски неприятным покалыванием отзывались по телу.
Он оперся спиной о тяжелый стол, приводя дыхание в порядок. Плотно застегнутый ворот рубашки был варварски разорван ради поступления дополнительной порции кислорода, если бы это только еще и помогло.
– Ну, где же ты прячешься, – выдохнул мужчина мысли вслух, заглаживая свои длинные волосы назад. – Что с тобой и почему так сложно тебя найти?
8. Все тайное становится явным
Уже больше месяца я живу в этом странном мире, не имея ни единой зацепки, как вернуться домой. Стараясь не раскисать, держаться и проявлять стойкость, только с Алазаром я могу поговорить о том, что меня беспокоит. Хоть и не очень быстро, но я осуществляю поставленные перед собой задачи. Из логова бандитов сбежала, в храм попала, теперь общаюсь с экспертом в вопросе божественных сущностей. Мне как-то в голову больше ничего не приходило, что же является причиной моего сюда переноса.
Жрецы говорят, что их боги могущественны. Только не очень контактны. И Алазар допускает, что мое появление вполне может быть волей одного из них. А чтобы узнать, кто и зачем, если это вообще они, то нужно молиться. О, это очень умиротворяющий процесс здесь, если бы не помнить о причинах.
Мне показалось, что единственное мое возможное предназначение здесь я уже осуществила – Фалькониэль был освобожден из темниц. Возможно, конечно, что он справился бы и без моей помощи, но больше причин находиться в этом мире я не вижу. Если это только не бессмысленная случайность, но от этой мысли сердце сжимается слишком болезненно.
Я очень скучаю по маме. Внешне строгая и рассудительная, она никогда не покажет, что в чем-то нуждается. Она сохраняет спокойствие в любых ситуациях, может взять себя в руки и принимать решения с холодной головой… И чего отцу в ней не хватало? Может и сейчас она мужественно держится, не зная, где я и что со мной. Но ведь авария… Очень хочу верить, что меня не считают погибшей или пропавшей. А я уж тут как-нибудь выживу и обязательно найдусь. Добровольно я никогда не оставлю тебя, мама.
Вот именно эти мысли и питают меня силой и надеждой. И я раз за разом поздно ночью либо рано утром молюсь, пока жрецы еще не приступили к утренним службам или когда все из них отправились ко сну. Молюсь, как показывал Алазар.
Сейчас я счастлива оттого, что рядом с мамой есть неплохой мужчина. Хоть они и не женаты и доверия мне поначалу не вселял, но со временем я смирилась с его существованием. В конце концов, мама умная женщина и абы-кого подле себя держать не станет. Он хотя бы дал ей видимость опоры и защиты, в которых так нуждаются женщины, хоть и считающиеся сильными.
То, что эта несгибаемая женщина не одна, меня очень успокаивает. У меня есть еще время крутиться, была бы только лазеечка, чтобы подсмотреть, как она там. Тогда бы я погрела душу и боролась бы дальше. Или была бы возможность дать знать, что со мной все в порядке, тоже было бы неплохо. Хотя кому я тут сдалась.
Алазар, кстати, очень хороший учитель. Он рассказывает интересно и очень захватывающе даже, казалось бы, совсем банальные вещи. Благодаря ему я теперь спокойно консультирую определенный круг прихожан, являющихся в храм за помощью медицинского характера. Определенный – это, в смысле, «сложных» наставник пока забирает себе. А так я живу тут с забавным статусом ученицы-травницы.
После недавнего инцидента, Фаль заходит чуть реже, но при встречах делаем вид, что ничего не случилось. Понятия не имею, что на него нашло. Буду считать, он переусердствовал, пытаясь мне доказать, что все тут очень отрицательные персонажи, а я одна цветочек. Друг мой, ты в моем мире не был, у нас, знаешь ли, тоже разных кадров хватает.
Это я к чему, так как у меня появилось больше свободного времени, Алазар иногда отпускает меня собрать редких трав (заставляя при этом нарядиться жрецом, чтобы только одни глаза были видны), а после их продать. Но все это очень тихо, потому что если Фаль узнает, наверняка будет против. Алазар, как и я, тоже не считает, что ради моей безопасности я всегда должна быть взаперти или на выгуле. А так я хотя бы чуть-чуть чувствую себя самостоятельной.