Все это говорит о том, что выгоды от торговли и, следовательно, издержки протекционизма в наше время - это миска со спагетти. С таким количеством субъектов по обе стороны уравнения, включая домохозяйства, притягательность протекционизма значительно снижается. И поэтому гораздо сложнее организовать политические альянсы для продвижения протекционизма.
Это, наряду с предпринимаемыми под эгидой Совета по финансовой стабильности (СФС) усилиями по укреплению глобальной координации финансового регулирования, - практически все хорошее, что можно сказать сегодня о функционировании трансграничной координации по экономическим и финансовым вопросам. И этого, конечно, недостаточно, чтобы компенсировать давление, которое исходит от слабости в основе системы.
В нынешней архитектуре мировой экономической и финансовой системы центральное место по-прежнему занимают страны с развитой экономикой. Она предполагает, что эти страны будут относительно хорошо и ответственно управляться в течение долгого времени. Они обладают большим влиянием и сохраняют свои исторические права. Они имеют огромное влияние и право вето на многосторонние институты. Взамен они поддерживают глобальную экономическую и финансовую стабильность.
Поскольку страны с развитой экономикой не смогли выполнить этот неявный контракт, все большее число стран на периферии глобальной системы, естественно, испытывают разочарование и тревогу. А поскольку неоднократные попытки реформировать глобальную архитектуру, в том числе и весьма скромные, по сути, ни к чему не привели, к этому добавились гнев и обида - все это, выражаясь языком теории игр, превратило глобальную политику в нескоординированную игру, в которой игрокам не хватает стимулов, взаимного доверия, подотчетности и механизмов принуждения. Таким образом, результаты не всегда соответствуют желаемым и возможным в рамках реформированной и модернизированной архитектуры.
Не имея возможности улучшить конструкцию глобальной системы и не желая пассивно стоять в стороне, ряд стран постепенно строит небольшие трубы, которые явно направлены на то, чтобы обойти ядро. Особенно это касается БРИКС, 1 - группы стран, которые на бумаге имеют очень мало общего в культурном, политическом, географическом или языковом плане. Однако это группа, которую побудило к действию недовольство тем, как передовые страны управляют международной валютной системой, в которой по-прежнему доминирует Запад. 2
То, что начиналось как относительно небольшие усилия, сосредоточенные на двусторонних платежных соглашениях и, в Азии, некоторых региональных соглашениях о свопах, постепенно превратилось в нечто большее.
От "нового банка развития" и связанных с ним своп-линий, проталкиваемых БРИКС на их саммитах, до Азиатского банка инфраструктурных инвестиций под эгидой Китая - мы видим многочисленные попытки повторить (хотя и в гораздо меньших масштабах) то, что должны делать такие институты, как МВФ и Всемирный банк, и далеко не факт, что конечной целью этих инициатив станет в итоге более эффективно управляемая глобальная система. Вместо этого они могут оказаться частью более широких усилий по созданию параллельной системы, которая отберет власть у Запада в целом и у Соединенных Штатов в частности.
Это одна из причин, по которой Соединенные Штаты и некоторые другие страны выступают против новых институциональных инициатив, выдвигаемых этими странами с развивающейся экономикой. Однако их противодействие не было столь решительным, как в прошлом. Так, решительно выступая против создания Азиатского банка инфраструктурных инвестиций (AIIB), возглавляемой Китаем инициативы, направленной на мобилизацию и выделение большего финансирования для инфраструктурных проектов в Азии, Соединенные Штаты столкнулись с печальным опытом, когда один союзник за другим игнорировал их противодействие этому новому институту - причем настолько, что это могло изменить расчеты для самой Америки, 3 от попыток остановить его до поиска способов влияния и формирования его лица.
Это не первый случай, когда Соединенные Штаты решительно выступают против азиатских инициатив. В разгар кризиса 1997-98 годов Азия стремилась создать институт - "Азиатский валютный фонд" - для более эффективного удовлетворения потребностей региона. Это произошло после глубокого разочарования в МВФ и Всемирном банке - учреждениях, которые, по мнению многих азиатских лидеров, недостаточно учитывали условия на местах в их странах, слишком стремились к выполнению неподходящих условий и находились под влиянием идеологии и опыта Запада.
Опасаясь, что такой новый институт подорвет функционирование глобальной системы, Соединенные Штаты провели успешную кампанию по подавлению этой инициативы. Чтобы умиротворить регион, был предпринят ряд менее амбициозных и частичных инициатив, включая Чиангмайский валютный своп. Но для ведущих западных экономик в то время не было места для нового института, и они добились своего.