В прошлом разрушения, вызванные значительными колебаниями обменных курсов, как правило, происходили либо из-за угрозы "валютной войны" и протекционистских ответных мер, которые могут ей сопутствовать, либо из-за падения суверенного государства с формирующимся рынком, чья валюта и экономика оказались на "американских горках" из-за слишком жесткой связи с резко подорожавшей валютой G3 (обычно долларом), и чьи международные резервы оказались недостаточными для противодействия ухудшению торгового баланса, оттоку капитала, выплатам по долгам и несоответствию сроков погашения и валютных курсов, вызванному значительными колебаниями обменных курсов.
Хотя они, безусловно, требуют пристального внимания, я не считаю, что сегодня эти риски столь же велики, как и в прошлом, когда речь идет о возникновении глубокого глобального кризиса. Это хорошая новость. Плохая новость заключается в том, что теперь они вытеснены относительно новым риском - тем, что нестабильность обменного курса влияет на недостаточно хеджированные корпорации и привносит волатильность на другие финансовые рынки, подрывая тем самым политический режим, который лежал в основе экономического восстановления развитых стран, каким бы удручающе вялым оно ни было.
В общем, не стоит ожидать от механизма обменного курса плавной корректировки в условиях дивергентной денежно-кредитной политики, особенно если он несет основное бремя корректировки. Да, он поможет, но с риском усиления угрозы финансовой нестабильности. И уж точно он не является полным ответом на вопрос о долгосрочной конвергенции процентных ставок в мире развитых стран с высокой степенью финансовой взаимосвязи.
ГЛАВА 26
. МИР БОЛЬШИХ РАСХОЖДЕНИЙ (
III
)
НЕЭКОНОМИЧЕСКИЕ, НЕПОЛИТИЧЕСКИЕ ФАКТОРЫ РИСКА
"G-Zero - это не стремление, это аналитика. К сожалению, это также то, где мы находимся".
-ИАН БРЕММЕР
Хотя экономисты, участники рынка и политики, естественно, сосредоточены на привычных вещах, они также признают роль, которую могут играть (и играют) неэкономические факторы. Эта открытость к "экзогенным факторам" (как их называют экономисты) особенно важна во взаимозависимом мире, в котором возможности для возникновения петель обратной связи и множественных равновесий далеко не безграничны. В частности, два экзогенных фактора заслуживают нашего внимания, учитывая то влияние, которое они могут оказывать на экономические перспективы и политику центральных банков.
Первая связана с национальной политикой и, в частности, с появлением нетрадиционных, антиистеблишментных партий. Это явление хорошо знакомо американцам, учитывая появление "Чайной партии" несколько лет назад и ту роль, которую сыграли ее члены в разрушении того, что они считали вредной двухпартийностью. Последствия для экономики и рынков включали в себя семнадцатидневное закрытие правительства в 2013 году и игры в политическую русскую рулетку с потолком долга, которые были очень близки к тому, чтобы привести США к техническому дефолту.
Эта угроза уменьшилась, поскольку законодатели в Конгрессе осознали, что американский электорат не испытывает особого аппетита к подобным политическим играм. Но это не значит, что она исчезла настолько, что демократы и республиканцы теперь способны сотрудничать таким образом, чтобы проводить политику, необходимую для раскрытия значительного нереализованного потенциала экономики. Это не так, по крайней мере, пока.
Да, у Конгресса меньше шансов пустить экономику под откос, используя политические позы и маневры. Но пока что в Вашингтоне сохраняется тупиковая ситуация, которая сдерживает рост, усиливает неравенство, подрывает всеобщее процветание и мешает лидерству Америки на мировой экономической арене.
Таким образом, главный вопрос, стоящий перед экономикой, заключается в том, смогут ли домохозяйства и корпорации еще более решительно отделиться от "маленького" Конгресса. В частности, смогут ли они отбросить дисфункцию Вашингтона и сопутствующую ей неопределенность или продолжат занимать выжидательную позицию, опасаясь, что сегодняшние решения могут выглядеть глупо из-за политических решений Конгресса в будущем?