3. Америка, реконструируя НАТО в сторону расширения в восточном направлении, создает систему европейской безопасности фактически без участия в ней России. К удивлению идеалистов в Москве Североатлантический Союз с ликвидацией своего официального противника не прошел на самороспуск. В июле 1990 года в личном письме Горбачеву президент Буш пообещал: "НАТО готово сотрудничать с вами в строительстве новой Европы". Американский президент поделился, что думает о "постепенной трансформации самой НАТО".* Запад по меньшей мере дважды (особенно недвусмысленно на сессии 1991 г. в Копенгагене) пообещал не воспользоваться сложившейся ситуацией ради получения геополитических преимуществ над и без того развалившимся Востоком. Как подтвердилось довольно скоро, обещания в политике — вещь эфемерная. В январе 1994 г. президент Клинтон указал на возможность расширения НАТО за счет бывших членов Организации Варшавского договора. Политические реалисты в западных столицах преподнесли дипломатам новой России довольно жестокий урок приоритета конкретного силового анализа над "новым мышлением для нашей страны и для всего мира". Понадобилось несколько месяцев, чтобы политическая страта России разобралась с поворотом Запада и со своими эмоциями. Не сразу последовавшая реакция Москвы впервые за много лет никак не сложилась в гарантированное "да". Стоило ли крушить Организацию Варшавского договора, Совет экономической взаимопомощи, демонтировать СССР ради того, чтобы получить польские танки развернутыми против России? Забота Запада о безопасности абсолютна, забота России — претенциозная нервозность. И это для страны, потерявшей в двадцатом веке треть своего населения.
Расширение НАТО — важнейший симптом. Нам предлагают безучастно смириться с фактом, что блок, созданный в военных целях, ничем не угрожает нашей стране, даже если приблизится на пятьсот километров. Строго говоря, речь идет не о полумиллионной армейской "добавке" к семимиллионному контингенту НАТО, не о трехстах современных аэродромах вблизи российских границ, и даже не о контроле над территорией, послужившей трамплином для наступлений на Москву в 1612, 1709, 1812, 1920 и 1941 годах. Речь идет о неудаче курса, начатого Петром Великим и патетически продолженного демократами-западниками начиная с 1988 г. Мы говорим о расширении НАТО, а имеем в виду сигнализируемую этим расширением Североатлантического блока новую изоляцию нашей страны.
Расширение НАТО, собственно, лишь наиболее очевидный и грозный признак нового курса Запада. В практической жизни не менее важен визовой барьер, которым отгородил от себя Россию Запад – США, Великобритания, Шенгенская зона Европейского Союза, создающие визовой железный занавес. Не ради этого разбивался «железный занавес». Не ради этого крушили берлинскую стену. Мечты о едином культурном пространстве, о возможности купить сегодня билет и быть завтра в Берлине, Париже, Лондоне споткнулись о визовые барьеры как замену "железному занавесу". Эмоциональный порыв идеалистов споткнулся о реальность, оказавшуюся значительно более суровой.
Расширение НАТО и одновременная визовая изоляция России объективно изолирует ее от западной системы, и вся последующая логика ее действий в этом случае (осознают это в Вашингтоне или нет) будет направлена отныне на то, чтобы создать противовес. Частью его могут быть и антизападные державы и традиционный русский ответ — национальная мобилизация. Игнорирование России в системе европейской безопасности меняет всю парадигму благорасположения к Западу, восторжествовавшую в 1991 г. над коммунистическим изоляционизмом.
4. Происходит нечто исключительно важное, на что в США не обращают достаточного внимания. Рассасывается та прозападная интеллигенция, чья симпатия, любовь (и даже аффект) в отношении Америки были основой изменения антиамериканского курса при позднем Горбачеве и раннем Ельцине. Именно эта интеллигенция создавала в России гуманистический имидж Запада, именно она готова была рисковать, идти на конфликт со всемогущими правительственными структурами ради сохранения связей с эталонным регионом. Именно эта, любившая Америку интеллигенция, слушавшая десятки лет сквозь глушение "Голос Америки", вешавшая на стены портрет Хемингуэя, прививавшая студентам и читающей публике любовь к заокеанской республике, ее культуре, литературе, джазу и т. п. Когда-то именно она окружали Горбачева, их вера в солидарность демократической Америки была едва ли не беспредельной.