Поначалу казалось, что даже в умах самых больших противников России происходили большие перемены. Как писали сами американцы, «Буш и его команда должны теперь воздержаться от чтения лекций Путину о превосходстве политической системы Америки и, вместо этого, сконцентрировать свои усилия на том, чтобы показать преимущества интеграции с Западом… Буш должен возглавить усилия, упрощающие эту интеграцию. Хорошим стартом было бы членство России во Всемирной торговой организации. Действуя еще смелее, Буш должен был бы определить конкретные этапы вступления России в НАТО».*
В правительственных кругах США сторонниками новых союзных отношений с Россией выступил государственный департамент и министерство торговли. Принятие России как союзника встретило в американском правительстве серьезную оппозицию. Сторонником укрепления отношений с Россией и двустороннего партнерства выступил государственный секретарь Колин Пауэл. Государственный секретарь США Колин Пауэлл, соглашался на создание совместного с Россией органа лежат геополитические причины, а именно, Россия стала миролюбивой: «Я не вижу причин, по которым любой будущий лидер России, страны, которой принадлежит только 55 % территории бывшего Советского Союза, найдет необходимым вернуться к агрессивной политике»*. Коалиция ему представляется более перспективной схемой американской внешней политики, чем одиночное плавание. Пауэл нашел весьма стойкого союзника в лице министра торговли Д. Эванса, установившего устойчивые отношения с российским министром экономического развития Г. Грефом. Сторонники вовлечения России указывают, что в новом мировом раскладе сил сегмент России уменьшился весьма значительно, но не абсолютно. Россия все же сохранила немалое из наследия СССР. Вовне — место постоянного члена Совета Безопасности ООН. Внутри — ракетно-ядерный меч. Это обеспечило для нее свободу выбора пути, образования союзов, формирования партнерских соглашений.
Знамение времени: в палате представителей США большинство высказалось за прекращение финансирования 24 спутников космического слежения, что фактически делает невозможным развертывание системы Национальной противоракетной обороны – роковой вопрос российско-американских противоречий. Прозвучала основательная критика односторонности в сфере стратегических вооружений со стороны как демократов, так и части республиканцев. Так, по мнению У. Перри, «ракетная оборона должна быть одним из элементов национальной политики; безоглядное же следование ей вне контактов с программами, препятствующими распространению способно ослабить, а не укрепить американскую безопасность».*
Но госсекретарь Колин Пауэл, ориентирующийся на укрепление отношений с Россией, проигрывает трио Чейни-Рамсфелд-Вулфовиц битву за привлечение России к Западу. Однако весьма значительная часть американского истэблишмента продолжает утверждать, что “интеграция России критически важна для внешней политики США в целом, она должна быть ключевым элементом американской политики в отношении России, поскольку достижение самых важных целей Америки будет зависеть от согласия России участвовать в общем процессе глобализации”.* Звучит признание в том, что основная задача Америки не решена. Блокируя ее, Соединенные Штаты “рискуют однажды спровоцировать создание самодостаточного торгового блока от Атлантики до Тихого океана”.*
Особенностью социального общения в англосаксонском мире является то, что в гости можно ходить без подарков. Никто не продемонстрировал это лучше и нагляднее, чем президент США Дж. Буш, посетивший в июне 2002 г. обе российские столицы. В ответ на «проглоченный» российской стороной выход Америки из Договора о запрете на создание национальных систем противоракетной обороны, на помощь в битве с талибаном, на молчание в отношении расширения НАТО, уход из Вьетнама и Кубы американская делегация согласилась 25 мая только на то, что три страницы подписанного в Москве документа о сокращении стратегических потенциалов были подписаны и названы Договором.