«Мир жесток, и никому из моих детей не пойдет на пользу излишняя мягкость. Они должны конкурировать внутри семьи, чтобы суметь выживать вне ее. Так было всегда, но почему-то именно сейчас мне кажется, что вражда между ними не приведет нас к хорошему результату. Если я продолжу стоять в стороне и просто наблюдать, смогу ли я потом спокойно жить с этим?»
В то же время неподалеку от Шанны стоял Юстас. Как и его мать, он задумчиво смотрел в окно и просто молчал. Сейчас было раннее утро. Он не должен был вставать в подобное время, но, судя по тому, как устало выглядело его лицо, он и не ложился прошлой ночью.
— Переживаешь за них? — тихо спросила Шанна.
— За себя.
— Почему же?
Лишь теперь Юстас приподнял голову и посмотрел на мать: печально, расстроенно, испуганно.
— Джулиана смогла остановить меня в прошлый раз, но, если ее не будет рядом, кто теперь меня остановит?
Шанна невольно поджала губы. Только после этих слов она действительно поняла, чего боялся и опасался Юстас. Чем он корил себя в последние дни и почему не мог спокойно спать.
Глубоко вздохнув, Шанна положила руку на макушку Юстаса и быстро притянула его к себе. Парень даже не успел осознать случившегося, но четко ощутил, как его лицо оказалось прижато к мягкой женской груди.
— Я остановлю, — уверенно отвечала Шанна. — Джулиана не умеет того, чего не умею я.
— Разве… — Юстас замолчал и шмыгнул, будто пытаясь подобрать слова. — Разве у вас есть причины помогать мне? Я ведь не такой как Шейн. Не хитрый, не сильный, не умный. У меня даже злодеем нормальным не получилось стать.
— То есть ты вытворял глупости, потому что хотел стать профессиональным злодеем?
В голосе Шанны скользнули теплые нотки.
— Матушка, Вы надо мной смеетесь?
И лишь после этого вопроса женщина действительно рассмеялась. Казалось, это могло вызвать недовольства Юстаса, но почему-то вместо этого теплый материнский голос вызвал у него какое-то небывалое спокойствие.
— Во-первых, — заговорила Шанна, постепенно успокаиваясь, — ты мой сын. И это постоянная причина, по которой я всегда буду тебе помогать.
— Во-вторых?
— Не думаю, что тебе нужно быть таким же как Шейн. У него своя судьба, и, что-то мне подсказывает, что она будет полна таких трудностей, какие я бы никому не пожелала.
— Без магии я никто. — Юстас приподнял голову и намеренно посмотрел на лицо матери. — Почему Вы не хотели учить меня ей?
— Потому что я хотела для тебя другого. Юстас, владение магией — это необходимость светиться во внешнем мире. Необходимость бороться за свое положение каждый день, независимо от того, кем ты родился: мужчиной или женщиной.
— Вы думали, что я не достоин борьбы?
— Я чувствовала, что ты еще не был готов к этому. А когда ты наконец-то стал готов, для тебя истек допустимый срок обучения магии. И, знаешь, даже сейчас я не жалею о своем выборе.
Наступила тишина. И Шанна, и Юстас замолчали, будто не зная, что еще к этому можно было добавить.
— Я совершил непоправимую ошибку, — снова прошептал Юстас, уже более взволнованным голосом. — Вы не должны были прощать меня за это.
— Поверь, единственная непоправимая ошибка, которую можно совершить, это смерть.
Шанна замолкла, и невольно погрузилась в себя. В ее сознание всплыла картина того, как ее старший сын, подвешенный за шею к потолку, раскачивается посреди своей спальни. Одно это воспоминание добавило ей уверенности в том, что сейчас она поступала правильно — продолжать оставаться в стороне было уже просто невозможно.
На пути к месту встречи с остальными участниками карательной миссии было запланировано всего несколько остановок. Одна из таких располагалась в небольшом поселении на Севере Селестины.
Как только карета прибыла в нужное место, жители деревни сразу начали выходить навстречу гостям. Понять, что прибыли аристократы, можно было легко — сама карета указывала это. А как только ее дверца открылась, и на улицу стали друг за другом выбираться девушки в необычной военной форме, все стало и без того понятно.
— Так, с чего начнем? — спросила Моржана, сразу же оборачиваясь к своей старшей сестре.
Местные жители собирались вокруг кареты постепенно. В основном, конечно, это были женщины и дети. И их реакцию на появление незнакомцев можно было описать всего в двух чертах: это было либо удивление, либо интерес.
— Для начала давайте найдем себе ночлег, — спокойно отвечала Джулиана.
— Здесь вряд ли есть гостиница, — Аска, выбравшись следом за двумя сестрами, быстро выпрямилась и подошла к ним, — поэтому лучше сразу искать семью, которая позволит занять нам их дом на одну ночь.