— Это все его гордость, — устало ответила София.
— Проклятие! Ему достаточно было сказать несколько слов, и инцидент был бы исчерпан. А Ричард… — Джон вдруг замолчал, сжав губы в тонкую линию.
София положила вилку на стол.
— Я виновата не меньше Ричарда. Когда Чадроу назвал Макса шулером, я не стала оспаривать его мнение, а спросила, в чем именно он обвиняет моего мужа. Понимаешь, в чем разница? Вместо того чтобы отмести обвинения Чадроу с порога, сразу же назвать их ложными, проявить непоколебимую веру в безусловную честность и благородство Макса, я стала докапываться до причин нелестного мнения о нем. И это не могло не задеть самолюбие такого гордого человека, как Макс.
— София, даже если бы ты защищала Макса от всех нападок, все решили бы, что ты это делаешь лишь потому, что ты его жена.
— Именно потому, что я была его женой, все, что я говорила, имело огромное значение и помогало людям определиться со своим мнением. Мне надо было больше верить в него, больше доверять ему… — К ужасу Софии, по ее щеке потекла слеза.
Джон тут же подскочил к сестре и протянул носовой платок.
— Спасибо, — пробормотала она, вытирая глаза. Она и не подозревала, что еще способна плакать. — Нет никакого смысла возвращаться к прошлому. Чувства, которые связывали нас с Максом, давно прошли. Если они вообще существовали!
С годами она начала сомневаться даже в этом. Во всяком случае, до вчерашнего дня такие сомнения жили в ее душе. Но встреча с Максом взбудоражила все ее чувства, всколыхнула воспоминания о счастье. Возможно, влечение, которое она вновь ощутила, было лишь отзвуком былого, не более того…
Джон нахмурился:
— Возможно, ты действительно повела себя тогда не совсем правильно, но это не оправдывает Макса. Он не должен был оставлять тебя одну перед лицом надвигающегося скандала.
София открыла было рот, собираясь что-то сказать, однако в этот момент в дверь постучали, и она вздрогнула, как от выстрела.
В столовую вошел Джейкобс.
— Вас спрашивает какой-то джентльмен, — доложил он и нахмурился. — Он заявляет, что его зовут виконт Истерли.
— Проведите его сюда, — распорядилась София, поспешно пряча носовой платок.
На лице Джейкобса отразилось удивление, но он тут же поклонился и вышел.
София встала и почти бегом устремилась к зеркалу, висевшему над камином. Поправив прическу, она потерла щеки, чтобы они порозовели.
— Что ты делаешь? — едва сдерживая смех, спросил Джон.
— Ничего. Ты можешь уезжать, я сама справлюсь.
— Я в этом ничуть не сомневаюсь. — Джон подошел к буфету, взял нагретую тарелку и положил на нее ветчину и яичницу. — Я уеду сразу, как только позавтракаю.
— Джон, — проговорила София, щурясь. Несмотря на всю свою любовь к Джону, она считала его редкостным упрямцем. Пожалуй, в упрямстве ее брат уступал только Максу. — Я не хочу, чтобы…
София не договорила. Дверь открылась, и в комнату вошел Макс. София сразу почувствовала, что ей не хватает воздуха. Хорошо знакомая столовая показалась ей удивительно тесной и душной. Широкоплечая фигура Макса как будто занимала все пространство. Он был одет в костюм для утренних визитов и выглядел еще более привлекательно, чем вчера вечером.
Дождавшись, когда Джейкобс выйдет из столовой и закроет за собой дверь, Макс повернулся и взглянул на хозяйку дома.
— Приношу свои извинения за то, что опоздал, — сказал он. — Улицы запружены экипажами, мне было непросто сюда добраться.
— О, не надо извиняться! Все в порядке. Надеюсь, ты не будешь пенять нам зато, что не дождались тебя и сели завтракать.
Макс взглянул на тарелку Софии, на которой высилась горка разнообразной еды, и в его серебристых глазах зажглись искорки смеха.
— О, я вижу. — Он перевел взгляд на Софию: — Насколько я помню, по утрам ты обычно…
— О, с тех пор прошло много лет, — перебила его София. — Теперь я не имею привычки спать до полудня.
Джон хмыкнул, и она бросила на него испепеляющий взгляд:
— Максвелл, я хочу сказать, что нам очень жаль… Ричард…
— Не надо ворошить прошлое. Я никогда не вспоминаю о том, что было.
Макс казался очень спокойным. Софии очень хотелось в этот момент походить на него, но ее сердце готово было выпрыгнуть из груди, а по телу бегали мурашки. Макс всегда на нее так действовал! Как она могла об этом забыть? Он был очень привлекательным, чувственным мужчиной, особенно когда в его глазах загорались искорки смеха.
«Его лучистый веселый взгляд всегда действовал на меня смертельно и разил наповал», — подумала София.