Выбрать главу

Например, мне не удалось найти ни одного достоверного источника, который бы содержал указание на год рождения доктора Шарьера. Я разыскал его могилу; к моему удивлению, она оказалась в собственных его владениях — в свое время он получил от властей разрешение быть захороненным в саду рядом с домом. Могила располагалась неподалеку от старого колодца, который, хотя и являлся едва ли не ровесником этого необычного особняка, стоял как ни в чем не бывало под аккуратным навесом с ведром и прочими необходимыми приспособлениями. Однако даты рождения доктора не было и на могильной плите. На ней стояли только имя — Жан-Франсуа Шарьер, род занятий — хирург, места проживания или занятия врачебной практикой — Байонна, Париж, Пондишери, Квебек, Провиденс и год смерти — 1927-й. И все. Пелена таинственности вокруг даты рождения доктора подвигла меня на новые поиски, и я принялся рассылать письма разным своим знакомым с просьбой сообщить о Жане-Франсуа Шарьере все, что им только было известно.

Через две недели от адресатов начали поступать интересующие меня сведения. Однако и на этот раз меня ожидало разочарование, ибо туман вокруг таинственной личности доктора Шарьера не только не рассеялся, а, напротив, сгустился. Первый мой запрос был отправлен в Байонну — город, название которого открывало список на могильной плите; скорее всего, именно в Байонне или в ее окрестностях доктор появился на свет. Следующими были письма в Париж, идущий вторым в упомянутом перечне городов, и в Лондон, где жил мой приятель, имевший доступ к архивам колониальной администрации в Индии. Последним в очереди был Квебек. И что же удалось мне выудить из ответной корреспонденции? В общем-то, ничего, кроме загадочной последовательности дат. Но каких дат! Начнем с того, что Жан-Франсуа Шарьер действительно родился в Байонне, но родился в 1636 году! В Париже его имя тоже было известно — носивший его семнадцатилетний юноша прибыл в столицу в 1653 году и в течение трех лет обучался там врачебному искусству у Ричарда Уайзмена, бежавшего из Англии роялиста. В Пондишери, а позже на Коромандельском берегу[5] в Индии слышали о некоем докторе Жане-Франсуа Шарьере, хирурге французской армии, который состоял там на службе с 1674 года. И наконец, последнее упоминание о докторе Шарьере относилось к Квебеку — начиная с 1691 года он практиковал там в течение шести лет, а потом уехал из города неизвестно куда и с какой целью.

Вывод напрашивался сам собой: пресловутый доктор Жан-Франсуа Шарьер, родившийся в 1636 году в Байонне и бесследно затерявшийся после своего отъезда из Квебека в тот самый год, когда был возведен дом на Бенефит-стрит, являлся предком последнего его обитателя и носил одно с ним имя. Но в этом случае налицо был зияющий пробел между 1697 годом и периодом жизни доктора Шарьера, скончавшегося три года назад, ибо о семье Жана-Франсуа Шарьера, жившего на исходе XVII века, не было известно ровным счетом ничего; даже если мадам Шарьер и дети, рожденные ею от доктора, когда-то и существовали в природе (а иначе как бы смогла протянуться до XX века линия этого старинного рода), то о них не было никаких достоверных свидетельств. Могло статься и так, что, живя в Квебеке, Шарьер оставался холостым и женился только по приезде в Провиденс, будучи тогда в почтенном уже возрасте — ему должен был исполниться в то время 61 год. Однако мне не удалось найти ни одной записи о его женитьбе, чем я был в высшей степени озадачен. Впрочем, я отдавал себе отчет в том, что при разгадке такого рода тайн трудности совершенно неизбежны, и был твердо настроен продолжать свои поиски.

Решив подойти к решению проблемы с другой стороны, я обратился в фирму «Бейкер и Гринбоу» в надежде узнать от них что-нибудь существенное о покойном Шарьере. На этот раз господа юристы встретили меня с еще меньшим энтузиазмом, нежели во время моего предыдущего визита, тем более что первый же мой вопрос явно поставил их в тупик. «Как выглядел доктор Шарьер?» — спросил я, и после долгого напряженного молчания оба законника признались, что они в глаза его не видели и что все распоряжения он отдавал в письмах, прилагая к ним чеки на солидные суммы; они начали оказывать услуги доктору примерно за шесть лет до его смерти и продолжают оказывать их сейчас, однако до того Шарьер никогда не прибегал к их помощи.

Удовлетворившись пока этим, я принялся расспрашивать их о «племяннике» покойного хирурга, поскольку наличие такого родственника подразумевало по крайней мере тот факт, что у Шарьера были некогда брат или сестра. Но и здесь меня подстерегала неудача — Шарьер никогда не именовал своего загадочного родственника «племянником», сообщая лишь о «единственном оставшемся в живых наследнике рода Шарьеров по мужской линии». Конечно, этот наследник вполне мог оказаться племянником покойного доктора, однако с таким же успехом он мог и не быть им. Нелишне отметить и то, что в завещании Шарьера стоял пункт, согласно которому «Бейкер и Гринбоу» не должны были предпринимать никаких шагов по розыску «единственного наследника»; им оставалось только терпеливо ожидать его появления, причем ему вовсе не обязательно было приезжать собственной персоной — он мог просто послать на их адрес письмо по специально оговоренной форме, исключавшей вероятность какой бы то ни было ошибки. За этим явно что-то скрывалось, однако юристам в свое время хорошо заплатили за молчание, и они отнюдь не горели желанием выложить мне все, что им было известно; впрочем, и известно-то им было совсем немного. В конце концов мои собеседники довольно-таки раздраженно заметили, что с момента смерти доктора прошло только три года и у предполагаемого наследника есть еще масса времени заявить о себе.

вернуться

5

Коромандельский берег — часть восточного побережья полуострова Индостан, на котором расположен город Пондишери — бывшая колония Франции.