Явная глупость моего поведения внезапно поразила меня. Такие люди, как Кристофер Нолан, даже родившись недееспособными, не сложили руки. А я, не только получивший счастье родиться на белый свет, но еще и родиться здоровым, будто давал оплеуху Создателю, говоря: «Спасибо за мое здоровое тело, но почему же ты не дал его Кристоферу Нолану? Я уверен, он бы оценил его. Зачем же ты впустую наградил им меня и мне подобных? ТЕХ, КТО ПОСВЯЩАЕТ БОЛЬШУЮ ЧАСТЬ СВОЕЙ ЖИЗНИ НА ПРИДУМЫВАНИЕ РАЗЛИЧНЫХ ОТГОВОРОК И ОПРАВДАНИЯ БЕСПЕЧНОЙ РАСТРАТЫ СВОЕГО ЗДОРОВЬЯ НА ВРЕДНЫЕ УДОВОЛЬСТВИЯ!»
Годами я упрямо сопротивлялся слезным мольбам Джойс о том, что мне нужна помощь. И делал это не из-за гордыни, а из-за неверия в возможность изменить положение.
Сейчас я абсолютно уверен в том, что, когда я описываю степень своей деградации, большинство читателей, в особенности начинающие или случайные курильщики, тешат себя мыслью о том, что никогда не докатились бы до такого состояния, но даже если бы это случилось, то они сумели бы вовремя остановиться. У вас может сложиться мнение, что я пытаюсь запугать вас и заставить бросить курить. Это не так. На самом деле если бы я думал, что преуспею, используя подобную шоковую терапию, я бы без сомнения применил ее. Но она не помогает. Если бы вы боялись, вы бы уже не курили. Я клянусь, что хочу вам только добра. Я хочу понять, почему курильщики, которые знают, что умрут, если не остановятся, ПРОДОЛЖАЮТ КУРИТЬ! Но если вы не поймете истинную причину теперь, ТО НИКОГДА ЕЕ НЕ ПОЙМЕТЕ!
Вы также могли подумать, что Джойс достучалась до меня, так как доказала, что курение разрушает мое тело. Вовсе нет. Я всегда знал это, просто закрывал глаза на происходящее. Вы, возможно, сочтете, что решающим фактором было осознание собственной эгоистичности и что, хотя я не был готов принести курение в жертву ради спасения собственной жизни, теперь я бескорыстно делаю это ради моей жены и детей.
Я бы хотел казаться честным и неэгоистичным, но боюсь, что правда заключается в том, что курильщики не могут заставить себя остановиться по своим эгоистичным соображениям, а тем более по просьбе других людей.
Позвольте мне все вам объяснить. На данном этапе мой взгляд на курение никак не изменился. Меня просто стали мучить угрызения совести, которые привели к тому, что я согласился принять помощь.
Я знал, что гипнотерапевт не поможет мне. Но думал, что после него смогу прийти домой с чистой совестью и сказать, что это оказалось пустой тратой времени и денег. «Джойс, можешь ты теперь просто принять, что, независимо от моего желания,
Я НИКОГДА НЕ СМОГУ БРОСИТЬ КУРИТЬ!»
Люди, знающие Джойс, подтвердят, что ее имя отражает ее натуру. Она всегда полна оптимизма и радости. Но я знал, что плохие новости она воспринимает очень тяжело. Я надеялся, что теперь ее лекции закончатся, но с ужасом думал, какой эффект произведет на нее мой очередной провал. Говорят, что факты сдержаннее фантазий. Я верю в это.
«Я СОБИРАЮСЬ СПАСТИ МИР ОТ КУРЕНИЯ!»
Этими словами я приветствовал Джойс по возвращении от врача. Ее реакция расстроила меня. Она не выглядела бы такой ошеломленной, даже если бы я постучал молотком по ее коленной чашечке. Взгляд, который она обычно бросала, когда я кашлял и чихал, был очень серьезен. Но на этот раз он был красноречивее слов: «Ты совсем рехнулся!» Однако в то время я был так возбужден, что не мог понять этого. Когда я размышляю о происшедшем, я понимаю, что она чудом не признала меня сумасшедшим. Я подумал, что она считает, что гипнотизер ввел меня в некоторое состояние транса и забыл вывести из него. Прошли годы с тех пор, как я бросил курить и успешно стал помогать другим курильщикам, но она все еще опасалась, что я выйду из этого гипнотического состояния, и она увидит меня с сигаретой в зубах. Ее недоверие было понятно, поскольку она была свидетелем множества неудачных попыток остановиться. Она не забыла, как однажды я врал ей прямо в лицо, уверяя, что бросил курить, хотя сам все это время тайно покуривал. Не стирается из ее памяти и моя последняя попытка, которая двумя годами раньше закончилась неудачей после шести месяцев ужасной депрессии, отвратительного поведения и мерзкого страдания. Я тогда плакал от того, что знал: если бы у меня ничего не получилось, я никогда бы не нашел в себе силу воли и мужество пройти через все страдания снова, как мой отец до меня, обреченный умереть курильщиком. Странно, но мысль о том, что я умру от курения, никогда особо не волновала меня. Кажется, что в тот момент я хотел рискнуть, но я ненавидел саму мысль о том, что не смогу остановиться и что