- Это не яд! - воскликнул патрульный. - Просто для него напиток слишком крепок. Смотрите, я сейчас еще выпью.
Токтай махнул воину рукой и посмотрел на своего пленника слезящимися глазами.
- Что это за штука? - спросил он сдавленным голосом. - Должно быть, приготовлена из драконьей крови?
- Из ячменя. - Эверард был не в настроении объяснять монголу процесс дистилляции. Он плеснул в небольшой колпачок еще немного виски. - Давай, пей свое кобылье молоко.
Токтай причмокнул.
- Здорово согревает. Как перец. - Он протянул грязную руку. - Дай сюда.
Эверард сидел, не шевелясь.
- Ну?! - прорычал нойон.
Патрульный покачал головой.
- Я ведь сказал тебе: напиток этот слишком крепок для монголов.
- Что такое? Послушай, ты, бледнолицый слизняк...
- Смотри же, я тебя честно предупредил. Пусть твои воины будут свидетелями: завтра утром тебе будет плохо.
Токтай сделал несколько крупных глотков, рыгнул и протянул фляжку Эверарду.
- Чепуха! Просто сначала я не был готов. Пей!
Эверард надолго приложился губами к горлышку, делая вид, что пьет.
Токтай нетерпеливо заерзал на месте.
- Чего ты возишься? Давай скорее. Нет, лучше я возьму вторую фляжку.
- Хорошо. Тебе виднее. Но прошу тебя, не пей со мной наравне. У тебя ничего не получится.
- То есть как это не получится? Да я перепил в Каракоруме двадцать человек, и не каких-нибудь там китайцев, а настоящих монголов. - Он забулькал.
Эверард прихлебывал виски крохотными глотками, чувствуя лишь некоторое жжение в желудке. Внезапно он понял, что у него есть шанс.
- Глотни немного, - сказал он, кивнув ближайшему стражнику. - Ночь сегодня холодная. Погрейтесь, ребята.
Токтай поднял голову и посмотрел на Эверарда слегка осоловелым взглядом.
- Хорошее вино, - с упреком в голосе произнес он. - Слишком хорошее для... - Он вовремя спохватился и умолк. Жестокой была монгольская империя и пользовалась всеми правами абсолютной власти, но начальники ее честно делились любыми благами с самым последним из своих подчиненных.
Воин обиженно посмотрел на нойона, схватил фляжку и поднес ее ко рту.
- Полегче, - предупредил Эверард. - А то голова закружится.
- А у меня никогда не закружится. - Токтай влил в себя очередную порцию. - Трезв, как бонза [БОНЗЫ - название, даваемое европейцами всем буддистским духовным лицам в Индии, Японии, Китае и Корее. Происходит от китайского слова, которое означает "учитель закона".]. - Он погрозил пальцем. - Знаешь, почему монголы так несчастны? Никогда не могут напиться допьяна.
- Ты хвастаешь или жалуешься? - спросил Эверард. Первый стражник прищелкнул языком, взял лук в руки и передал драгоценный сосуд своему товарищу. Токтай сделал еще несколько глотков.
- Ахххх! - Он уставился в костер бессмысленным взглядом. - А теперь спать. Часовые, отдайте ему вино!
У Эверарда перехватило дыхание. Но он нашел в себе силы насмешливо улыбнуться.
- Вот это правильно, - произнес он. - А я еще выпью. Рад, что ты понял, что вам за мной не угнаться.
- Что ты болтаешь? - Токтай сурово посмотрел на патрульного. - Монгол сколько ни пьет - ему все мало!
Он снова забулькал. Первый охранник получил от своего товарища фляжку и торопливо принялся пить, пока начальник не передумал.
Весь дрожа, Эверард с облегчением вздохнул. Может быть, получится.
Может быть.
Токтай привык бражничать. Не было никакого сомнения в том, что он и его соплеменники могли, почти не пьянея, пить кумыс, вино, эль, мед, квас это жиденькое пиво, которое неправильно называли хлебным вином - короче, напитки своей эпохи. Они знали меру и, пожелав друг другу спокойной ночи, доходили до постелей по прямой.
Вся беда заключалась в том, что любой продукт, подверженный брожению, не может быть крепче 24 градусов - отходы брожения прекращают процесс - а в большинстве напитков, употребляемых в тринадцатом веке, содержание алкоголя не превышало 5 процентов, и пили их, как правило, за обильными трапезами.
Шотландское виски - совсем другое дело. Если пить его, как пиво или вино, жди беды. Сначала ты теряешь рассудок, сам о том не подозревая, а затем и сознание.
Эверард протянул руку за фляжкой, которую держал один из стражников.
- Отдай! - потребовал он. - Ты все выпьешь!
Воин ухмыльнулся, сделал большой глоток и передал фляжку товарищу. Эверард скорчил гримасу, поднялся на ноги и неуклюже попытался отобрать ее. Стражник ткнул его в живот. Патрульный тут же свалился на спину, задрав вверх ноги. Монголы зашлись смехом, прислонившись друг к другу. Шутка была так хороша, что по ее поводу необходимо было выпить.
Когда Токтай отключился, заметил это один Эверард. Нойон, сидевший скрестив ноги, принял полулежачее положение. При свете костра видна была глупая улыбка, блуждавшая на его губах. Мускулы патрульного напряглись, как струна.
Один из стражников продержался на несколько минут дольше. Но затем и он мягко опустился на четвереньки и принялся выдавать на землю свой ужин. Другой стражник повернулся, недоуменно моргая, и попытался вытащить из ножен непослушную саблю.
- Что такое? - простонал он. - Чшто сшлучшилось? Отрава?
Пришла пора действовать.
Эверард перескочил через костер и, кинувшись на Токтая, прижал его к земле, выхватывая саблю из ножен. Второй стражник, все еще державшийся на ногах, громко вскрикнул и попытался напасть на патрульного.
Эверарду не хотелось убивать практически беспомощного человека, так что пришлось пустить в ход кулак. Монгол медленно опустился на колени, и, последовав примеру своего товарища, тут же заснул мертвым сном.
Эверард бросился бежать. В потревоженном лагере послышались недоуменные голоса. Раздался топот копыт: конные часовые спешили проверить, в чем дело. Кто-то достал из костра почти потухшую ветку и принялся размахивать ею в воздухе, пока та не разгорелась. Эверард упал и прижался к земле.