Оставался только один вариант.
— Привет, я Беллами Прайс. Меня наняли для реставрации. Приятно познакомиться, – я протянула руку, с полотенцем на шее, желая выглядеть чуть более презентабельно.
Грейс даже не моргнула.
— Очень приятно. Этому месту нужен был ремонт.
У обеих были крепкие рукопожатия и пустые, без эмоций выражения лиц, несмотря на напряжение, витавшее в маленьком пространстве.
— Беллами, может, проведёшь нам экскурсию, а не будем пялиться друг на друга, игнорируя слона в комнате? — Реми была прямолинейна, но я это оценила. Оливер не был в одной комнате со своими сёстрами с похорон родителей, и я не знала, как лучше преодолеть эту пропасть между ними.
Я встряхнула руками, проводя извилистую экскурсию по атриуму, библиотеке и парадному холлу, рассказывая им о процессе. Это был тот этап ремонта, когда сложно было представить конечный результат – весь дом был строительной зоной – но, по крайней мере, он утратил затхлый запах и ожил благодаря свежим слоям краски и обновлённым обоям. Основы были здесь, потенциал был здесь, и я могла видеть это, закрыть глаза и представить расположение кресла, восстановленную картину на стене, огонь, согревающий пространство.
Мы прошли в столовую. Прежде чем я смогла объяснить своё видение, сёстры Оливера направились к фреске Финна, руки зависли над поверхностью лепестков цветов, занесенных снегом. Это была его лучшая работа: теплая, с надеждой, как будто цветущая в невозможный момент. Я хотела жить в ней.
— Это похоже на то, что нарисовала бы наша мама, – Грейс бросила взгляд на Оливера, прежде чем вернуться к картине.
— Да, нам повезло найти набросок вашей мамы. Мой друг-художник использовал его для вдохновения, – я покачивалась на пятках, не зная, был ли это успех или катастрофа.
— Это идеально, – выдохнула Реми, не отрывая взгляда от различных цветов, составляющих картину.
— Оливер дал мне этот набросок, – нельзя было отрицать, что ему нужно было завоевать несколько очков у своих сестёр, ему нужна была точка опоры. Они приложили усилия, чтобы приехать, и заслуживали знать, как сильно он заботится о них.
Мы стояли вчетвером в тишине, и я забилась в угол, чтобы дать им возможность побыть наедине, и жалела, что не нахожусь ближе к двери, ведущей в кладовую дворецкого.
— Восемь лет – это долгий срок, – Реми повернулась к брату. — Ни одного сообщения, ни звонка, ни письма голубем, ни съедобной композиции.
Я сжала пальцы, разрываясь между желанием защитить его и осознанием того, что это их семейное дело.
— Нет никаких оправданий, – сказал Оливер, его голос стал жестким. — Я думал об этом, думал о вас обеих больше раз, чем могу сосчитать. Но авария, восстановление ноги, справляться со всем этим было… – руки Оливера указали на дом, который всё ещё ремонтировался. Тыльная сторона моей ладони коснулась его руки, прежде чем я отдёрнула её.
— Телефон работает в обе стороны, – Грейс коснулась плеча своего брата-близнеца. — Но каждый раз, когда я думала взять трубку, я вспоминала последнее, что ты сказал.
Оливер опустил голову.
— Ты сказал, что убил наших родителей, Олли. И мы больше тебя не видели.
Я погладила себя по грудине, мой взгляд вернулся к Оливеру.
— Ты действительно так думаешь? – Реми провела рукой по волосам.
Молчание Оливера говорило о многом, его плечи опустились, он тер затылок, не в силах встретиться с кем-либо взглядом. Одинокий остров, брошенный посреди океана.
— Мы не виним тебя – мы просто злились на тебя за то, что ты забрал нашего единственного брата, – призналась Грейс, её голос дрожал, а пальцы теребили серебряный браслет на запястье.
Оливер поднял голову, и я увидела, как боль, столь знакомая с момента моего приезда в поместье, ослабевает. Это не было волшебным улучшением, но это был старт. Несмотря на мое желание остаться ради Оливера, он заслуживал этот момент, чтобы воссоединиться со своей семьёй.
Наладить отношения с сёстрами было важно. Ему нужна была связь с семьей, хотел он признать это вслух или нет, а это означало возвращение к роли наследника состояния Киллингтона в конце лета. Надеюсь, у меня тоже будет своё будущее. Это была реальность, которая ударила нас по лицу.
И это было больно.
41 день до окончания срока
Прошла неделя.
Неделя с тех пор, как приезжали сестры Оливера. Они провели остаток дня с ним, но после ужина их водитель отвез их обратно в город. Они пообещали вернуться на банкет, до которого оставался всего месяц.
Неделя с тех пор, как мы были в сарае, на меня нахлынули все чувства, которые я испытывала к нему. Это не облегчило ситуацию и не помогло мне избавиться от него.
Теперь Оливер замкнулся в себе. Даже когда он помогал с ремонтом, он молчал. Я знала, что встреча с сестрами вновь вызовет призраков его прошлого, но я не ожидала, насколько сильно буду по нему скучать. Мне не хватало наших разговоров о книгах, которые я читала, как он предлагал помочь мне надеть подтяжки, как мы смеялись, когда я гладила обои. Он стал тем, к кому я обращалась по любому поводу, даже не осознавая этого – каждое достижение, каждая ошибка.
Как же было одиноко, даже когда он спал в нескольких футах от меня, он снова замкнулся в себе, и я была слишком трусливой, чтобы преодолеть этот разрыв, чтобы узнать, что он хотел мне сказать. Это было бессмысленно. С приближением срока приближалась и дата моего отъезда.
Но когда я вышла из обновленного и полностью обставленного ателье Амброза, одной из первых комнат, где была закончена работа, после того как он приколол к платью булавки, которое он настоял на том, чтобы сшить для меня, я увидела Оливера, прислонившегося к на половину окрашенной стене и ждущего.
— Привет, – он держал несколько сплющенных коробок, подпрыгивая на правой ноге.
— Привет, – застегивая подтяжки, я пожалела, что у меня нет ничего, с чем можно было бы занять руки.
Его глаза расширились, взгляд притянуло движение.
— Есть одна вещь, которую я понял, что мне нужно сделать, с тех пор как я увидел своих сестер. Я набирался мужества, но подумал, что, может быть… – он прикусил губу.
— Что? – мне пришлось сдержаться, чтобы не протянуть руку и не оттащить его губу, чтобы прекратить его мучения.
Он поднял коробки в мою сторону. — Западное крыло.
Мы откладывали работу над западным крылом так долго, насколько это было возможно, - это была не самая практичная система, и как Джефф любил мне постоянно напоминать, она никак не помогала нам уложиться в невозможные сроки. Но это был план, разработанный, чтобы причинить Оливеру как можно меньше душевной боли. Но больше нельзя было откладывать, если мы хотели закончить работу вовремя.
— Отличная идея, – я не смогла сдержать медленную улыбку, которая появилась, когда он поднял бровь.
— Спасибо.
— Я скажу всем, чтобы держались подальше – не торопись. Работы еще полно, – у меня был список длиной в милю, подробный до мельчайших деталей. Я не спала ночами, боясь, что мы не успеем? Конечно, но раз уж я не спала, я могла бы составить еще несколько списков.
— Я тут подумал… – взгляд Оливера скользнул к пространству между нашими ногами. — Не могла бы ты помочь мне?
Мой ответ был незамедлительным.
— Да, – я освободила его от двух коробок, и наши пальцы соприкоснулись. Тепло наполнило мою грудь. Он сделал еще один шаг к исцелению, и сделал это сам – ну, с помощью еженедельных сеансов терапии, которые он продолжал посещать.
Мы поднялись по лестнице и шли по коридору, новые коврики были безупречными, настенные бра светились. Оливер открыл дверь. Мрачность и облупившаяся краска резко контрастировали с готовыми комнатами, а запах был почти невыносимым.
— С чего хочешь начать? – спросила я, положив ладонь на его руку, напоминая, что он не один.