Он прижал лицо к моей груди и пробормотал слова, которые я не могла понять, пока обнимала его.
— Нам не обязательно заканчивать сегодня, – пробормотала я.
— Тебе не интересно посмотреть на мою детскую комнату? – пошутил он, наконец-то добавив немного веселья в голос, и я сжала его крепче.
Конечно, мне было интересно.
— Мы можем проверить, что у тебя спрятано под кроватью.
— Хорошо, мы можем остановиться, – он прижался ко мне ближе, его нос терся о ткань моих подтяжек.
— О, да ладно, расскажи мне. Блондинки, артистичные натуры – мне так любопытно. О чем фантазировал подросток Оливер?
— Я унесу это с собой в могилу, – он сделал вид, что запечатывает свои губы.
— Bl8z3 мне расскажет.
— Сэр является поклонником…
Оливер перебил.
— Не заканчивай это предложение. Я быстро сброшу тебя до заводских настроек, – он нахмурился, глядя в потолок, а затем снова уткнулся в мою грудь, пока я смеялась.
— Лепесток, на этой неделе, извини, я…
Я покачала головой, хотя он этого не видел.
— Тебе абсолютно не за что извиняться. Мне честь, что ты выбрал поговорить со мной, когда был готов.
Я качала нас взад и вперед, проводя пальцами по его волосам, довольная тем, что остаюсь с ним столько, сколько он захочет.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Нам потребовался целый день, чтобы очистить западное крыло. Единственными перерывами были два приема пищи, на которых настоял Оливер.
В его спальне у меня было полно вопросов. Я требовала объяснений по поводу каждого трофея на его книжной полке и спрашивала, где были сделаны все фотографии на стене. Он ужасно не любил хвастаться собой, в основном стеснялся и бормотал что-то себе под нос. Это было мило.
Команда с нетерпением ждала конца рабочего дня, и Джефф продолжал напоминать мне об этом сообщениями, пока я не подтвердила, что им можно уходить. Следующий день был нашим последним перерывом перед финальным рывком. Мы будем работать по выходным, допоздна… это будет жестко. Но я не могла потерпеть неудачу.
— Что ты делаешь? – Оливер наблюдал за мной, когда я положила книгу из его детской спальни, с закладкой, указывающей на последнюю прочитанную страницу, на тумбочку в нашей комнате, рядом с фотографией его родителей.
— Украшаю.
— В чем смысл? Мы все равно скоро все упакуем, – он сморщил нос, и я с трудом удержалась, чтобы не поцеловать его.
— Я тренируюсь, – я отмахнулась от него, пройдя через всю комнату.
— Тренируешься в чем?
— Создавать дом, – для тебя.
Я не заметила, как он подошел, пока он не оказался у меня за спиной, обхватив меня за талию и положив подбородок мне на макушку.
— Ты удивляешь меня на каждом шагу, Лепесток, – его голос, едва слышный шепот, ударил меня в грудь.
— Хорошее удивление? – я устала бороться с этим чувством между нами. Мы были одни в особняке, одни в нашей комнате, и все, чего я хотела - это он.
Его пальцы отодвинули мой хвостик в сторону, губы заскользили по задней части моей шеи, и я почувствовала дрожь во всем теле.
Я попыталась повернуться, думая только об одном, но он не дал мне этого сделать.
— Все в порядке? – его голос дрожал от желания, которое я чувствовала в своих венах.
— Ты меня не целуешь, – пробормотала я, поворачиваясь, чтобы притянуть его голову к своей.
— Ты этого хочешь?
Я яростно кивнула, отказавшись от его губ и начав сосать его ключицу, сдвигая его футболку, чтобы лизнуть те веснушки, на которые я слишком часто смотрела.
— Мне нравится делать тебя счастливой, – его большие пальцы нашли пространство между моей футболкой и шортами, поглаживая обнаженную кожу. — Ты делаешь меня счастливым, – на мгновение это прозвучало так, будто это его удивило.
— Скажи мне, чего ты хочешь, – я потянулась, чтобы освободить его хвост, запустив пальцы в мягкие пряди.
— Не могу решить, – его зубы скользнули по моей челюсти. В груди взорвались фейерверки. — Мне снова попробовать тебя на вкус? Или узнать, как ты сжимаешь мой член?
Все что угодно, блядь.
— Все вышеперечисленное входит в меню?
Он хихикнул, позволяя мне стянуть с него рубашку, и тонкая ткань чуть не порвалась. В тот момент, когда он освободился, мои пальцы заскользили по его гладкой коже, высвобождая все мои желания, накопившиеся за ночи рядом с ним. Когда он поцеловал меня, я снова почувствовала это, как его щеки надавливают на мои и как его губы поднимаются вверх. Он улыбался только тогда, когда его губы касались моих, и это осознание вызвало странное чувство у меня в животе.
Я хотела больше его улыбок, больше его самого. Его суровая, невозможная уязвимость, то, как он заставлял меня чувствовать то, что никто другой не мог. Мы потеряли много времени, не делая этого, и я не собиралась упускать еще один момент.
Мои пальцы скользнули по краю его брюк, затем вниз по его эрекции, и я не могла скрыть свою улыбку, когда он застонал, его пальцы впивались в мои бедра, скользя по подтяжкам.
— Пока ты в меню, я доволен, – он щёлкнул тканью по моему соску, его большой палец тут же сгладил боль. — Мне нужно трахнуть тебя только в этих подтяжках.
— Значит, ты собираешься трахнуть меня? – мой голос прозвучал немного прерывисто, когда он повторил движение с другой стороны, заставив мое тело запеть для него.
— Так долго и так сильно, как ты захочешь.
Я расстегнула пуговицу на его брюках.
— Нам стоит начать с этого.
Я как можно быстрее сбросила с себя одежду и подняла взгляд, ожидая увидеть его тоже голым. Оливер снял рубашку и расстегнул молнию на брюках, но его руки застыли на поясе, он нервно закусил нижнюю губу, а одной ладонью прикрывал левое бедро, словно он все еще решал, стоит ли спускать ткань.
До меня дошло, что это будет первый раз, когда я увижу его полностью обнаженным. Он никогда не снимал штаны при мне. Всегда носил длинные спортивные штаны, длинные брюки, никогда не позволял своим ногам быть открытыми, даже когда погода становилась невыносимо жаркой.
— Шрам все еще выглядит довольно страшно. Я не хочу, чтобы ты…
— Подойди сюда, – я прижалась губами к его, кончиками пальцев обводя каждый сантиметр доступной мне кожи, а затем мои руки остановились на его. — Как тебе будет удобно.
Он кивнул, переплетая наши пальцы на поясе своих брюк, и мы вместе стянули их вниз, а затем и боксёры. Я всматривалась в его лицо в поисках какого-либо колебания, знака, что он хочет остановиться, но его румянец удовольствия только усиливался, его эрекция встала, приветствуя меня. Притянув его к себе, я лизнула его веснушки, когда он расслабился в моем теле, бедра прижимались к моим, упираясь членом в изгиб моего живота, а мои руки намеренно оставались выше его талии.
— Я в порядке, просто давай… – его эрекция пульсировала, когда меня охватило тепло, — давай, может быть, будем двигаться медленно.
— Медленно – это идеально, – я отступила назад, моя рука мягко исследовала, изучая его. Вокруг легкой россыпи черных волос начинался шрам, вмятина в жире, тянущийся вдоль ноги, от верхней части бедра, мимо колена, заканчиваясь чуть ниже.
Он резко вдохнул, когда я провела по шраму пальцами, кожа была заметно грубее, но это напоминание о том, что он здесь, целый и невредимый. Мои губы плотно сжались. Это была самая красивая нога, которую я когда-либо видела, напоминание о том, что он выжил и теперь здесь, со мной.
Его ладони обхватили мои бицепсы, останавливая меня, когда я начала опускаться на колени. Его рот грубо прижался к моему, когда он снял цветок, который все еще был в моих волосах, и положил его на тумбочку. Он сел на край кровати и поставил меня между своих раздвинутых коленей, глядя на меня так, будто я была самой сексуальной вещью, которую он когда-либо видел. Моя кожа порозовела, горло пересохло, потому что я чувствовала то же самое.
Прежде чем я успела поцеловать его, он прижал нас грудью к груди, кожа к коже, и мое сердце забилось в такт с его. Волосы на его груди слегка щекотали мои соски.