Почему он сделал именно то, что гарантировало бы моё удаление? Если только…это было то, чего он хотел? Это облегчало бы для него расставание.
Его глаза искали мои, полные счастья и надежды. Моё сердце боролось с гневом, что он вмешался, не доверяя мне справиться с этим самостоятельно. Я выдохнула, стараясь разглядеть сквозь эмоциональный туман.
— Я не могла себя остановить. Если я могла помочь воплотить твои мечты в реальность, я должна была это сделать.
Он связался с мисс Рот. Работа, Биб – всё это было в городе. Шесть долгих часов от него и поместья. Но я подавила нарастающий страх – он не знал, что я думала остаться. Это не значит, что он хочет, чтобы я ушла, верно? Что всё это для него было временным.
Нет, я отказывалась верить, что последняя ночь, когда мы уснули вместе, будет последней, когда он поцеловал меня, последней, когда мы занимались любовью. Все страхи, связанные с отношениями, которые меня беспокоили, были теперь всем, чего я хотела от него. Просыпаться среди ночи и признавать свои страхи и мечты. Держать его за руку на семейных мероприятиях, показывать, что я всегда на его стороне, в общественных местах, когда мы этого захотим. Я хотела прожить свою жизнь с ним, знать, что, куда бы ни завела меня моя карьера, у меня всегда есть дом с ним.
Я открыла рот, готовая рискнуть всем.
Но затем он сказал.
— Моя сестра звонила: вот почему я встал рано. Похоже, мой дедушка портит ей проект, над которым она работала несколько месяцев, – Оливер отпустил мои руки, оставив меня холодной и одинокой. — Она просила меня о помощи, и она нуждается во мне, Белл, – его голос звучал как одно огромное извинение.
— Ты берешь работу? Ты скажешь „да”, – закончила я за него.
— Это моя семья. Я обязан им, особенно сестрам, с учетом того, как долго я отсутствовал. Я не могу… – его серые глаза искали мои, возможно, для искупления или чтобы облегчить это для него. Я могла бы это выдержать, потерпеть немного дольше. Хотя моё сердце разрывалось, как стекло.
Я кивнула.
— Ты получаешь всё, что хотел. Твоя семья вернулась, и твой дедушка даст тебе права на это место, – я неопределённо указала на поместье. — Мы оба получаем всё, что хотели, – я старалась не дать горечи проникнуть в мой голос.
Если бы в марте кто-то сказал мне, что это будет конечный результат, я была бы счастлива – и за нас обоих. Наши мечты сбывались, и я искренне была рада, что его сестры стараются, приветствуют его возвращение. Но, стоя здесь в тёплый августовский день, всё казалось пустым, как будто этого было недостаточно. Я знала, что пути наших жизней разойдутся, и вот он момент.
— Мы сказали, что разберемся, когда поместье будет закончено, и, похоже, это и есть наше «разберемся», – мне было трудно проглотить комок в горле. — Твои сестры счастливы, что у них есть ты.
Он берет работу, которую не хотел. Самопожертвующий идиот. Но я не могла остановить его, не когда у него так много на кону. Не когда он стоит здесь и говорит, что это то, что он хочет.
Мы оба были трусами: я не могла сказать ему, как я себя чувствую, а он не имел смелости сказать мне, что всё закончено. Всё было видно в его глазах: гордость, привязанность и неясность веры в то, что я каким-то образом не подхожу ему.
Какой смысл открывать своё сердце, если он уже решил?
— Мне нужно идти, – мне нужно было поплакать. Его нос сморщился, рука потянулась, как будто он собирался взять меня за руку. Но я отступила, не позволяя ему увидеть, как я ломаюсь.
Мы стояли там, окруженные красотой, пока наш последний момент разрушался вокруг нас. Солнце поднималось над головой Оливера, заставляя меня закрыть глаза, и я больше не могла его ясно видеть.
Может быть, я никогда и не видела его ясно.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
Два месяца спустя
Изменения – это то, к чему я умела приспосабливаться, даже если в груди у меня зияла дыра, которая не позволяла мне взять в руки любовный роман. Я вычистила из своей жизни всё, что связано с Оливером, заблокировав любое упоминание о нём и приказав Bl8z3 сделать то же самое. Эта дыра в груди со временем заполнится. Так я постоянно себе говорила, даже когда казалось, что она с каждым днём становилась больше.
Я просыпалась в постели, всё ещё ища его тепло, приходила домой, готовая рассказать ему о своём дне, брала телефон, чтобы написать ему сообщение, но так и не нажимала на «Отправить». Я не хотела мешать его отношениям с сёстрами. Это то, чего он сам хотел.
Со мной всё было в порядке.
С работой тоже всё было в порядке. Мисс Рот сразу предложила мне место в Биб. Мои мнения ценились, и я видела, сколько творчества и исследований вкладывается в каждое решение. Это было всё, о чём я мечтала, и даже больше.
С Себастьяном и Финном всё было в порядке. Мы регулярно общались, а я становилась третьим лишним, отказываясь от любых предложений устроить двойное свидание.
Я наконец-то переехала из дома отца и обзавелась собственной квартирой, хотя была слишком занята, чтобы заняться её оформлением – у меня были только диван и кровать. На стенах ничего не висело, мои фотографии всё ещё оставались в старом доме, и я просто не могла их забрать. Казалось неправильным создавать новый дом после нашего.
Со мной всё было в порядке, всё было нормально. Нормально, нормально, нормально.
Глупо, что меня сломало. Это произошло случайно – я не слушала Тейлор Свифт уже два месяца, но «Властелин колец» был готов к просмотру. Мой палец случайно соскользнул на трекпаде ноутбука, и фильм возобновился как раз в тот момент, когда Гэндальф закричал, что чудовище не пройдёт.
Я рухнула на диван.
— Bl8z3? – я прочистила горло.
— Да, мисс Прайс? – ответ был мгновенным.
— Есть ли, э-э, какие-нибудь новости об Оливере или его семье?
Bl8z3 издал технический сигнал, почти похожий на смех.
— Отправляю на вашу электронную почту.
Статьи шли одна за другой. Оливер воссоединился со своей семьёй, ходили слухи, что его назовут наследником его деда. Он путешествовал со своими сёстрами. Грейс наконец-то получила заслуженное признание за сделку с Японией.
А потом было объявление о том, что его назначили вице-президентом по благотворительным инициативам, должность, созданную специально для него. Его первая инициатива – создание фонда для восстановления исторических домов, чтобы сохранить историю для будущих поколений. Акции продолжали падать, но началось восстановление на фоне новостей о приобретении новой технологии. Искусственный интеллект, созданный неизвестным разработчиком.
— Он отказался от предложения деда, – моя грудь наполнилась гордостью и беспокойством о том, что это означает для него и наследства.
— Продолжай, – приказал Bl8z3.
Я нажала на другую статью: на первой странице было огромное фото Оливера. Он стоял у дома, спиной к камере, лицом к саду, стеклянные двери библиотеки были открыты. Видеть его было больно, но это была приятная боль – я отчаянно хотела увидеть его лицо. Был ли он счастлив? Всё ещё носил бороду?
В статье рассказывалось, как Оливер вносит изменения в империю Киллингтона. За последние восемь лет он был анонимным инвестором в некоммерческую организацию, которая обучает детей программированию. С этим заявлением он также объявил о создании стипендиального фонда для колледжей – первую стипендию получила Ник Ру, выбранная анонимной комиссией, в которую Оливер не входил.
Мое лицо опустилось ниже, спрятавшись под футболкой, словно я пыталась удержать те чувства, что готовы были вырваться из груди. Ведь после того шли фотографии за фотографиями, на которых Оливера преследовали папарацци, то с сестрами, то одного, укрывающего свое лицо. Остальные были сняты у ворот поместья, где предположительно находился Оливер. Закрывался ли он снова от мира? Был ли у него теперь дом, куда он мог вернуться, после того как отказался от сделки с дедом?