— Прекрасно. Намного лучше, — сказала я, бросив на него настороженный взгляд. — Почему ты спрашиваешь?
— Потому что мне не все равно. — Он опустил свое громоздкое тело в ближайшее кресло.
— И… почему тебя это волнует? — Я воспользовалась моментом, чтобы изучить реакцию моих суженых на этот разговор, но все они были тихими и смирившимися, как будто уже знали, что здесь происходит. У них снова были от меня секреты?
— Мне не все равно потому что… Черт. — Он тяжело сглотнул, его кадык дернулся. — Я твой отец, Эмма.
Я ждала, какая кульминационная фраза должна была последовать за таким безумным заявлением, но ее так и не последовало. Моя волчица прыгала у меня в груди, исполняя свой собственный маленький счастливый танец. К которому я пока не была готова присоединиться. Вместо этого я выпалила: — Что?
Лукас, Кейд и Зейн едва отреагировали на эту новость. Что за говнюки. Они уже знали! Как?
Агент Мартин провел рукой по лицу. — Я… Я совершил самую большую ошибку в своей жизни с твоей матерью.
Вау. Значит, я была его самой большой ошибкой? Это ранило глубже, чем следовало, поскольку я едва знала этого человека, который называл себя моим отцом. Хотя… Я продолжала говорить себе, что он практически незнакомец, хотя мы работали вместе уже несколько недель. Я знала, что он был суровым, лаконичным и храбрым бойцом. Он был верен своим убеждениям, лидером, которого никто не ставил под сомнение, и сострадательным.
Зная его, что он был хорошим человеком, и что я была ошибкой для него? Да, это больно.
— Мне не нужно больше ничего об этом слышать. Спасибо, — сказала я холодным, пренебрежительным тоном.
Он, наконец, посмотрел на меня. — Ты услышишь, что я должен сказать.
Я сжала челюсти и взглянула на своих избранников. — У вас есть мое разрешение покончить с агентом Бюро сейчас. — Ни один из них не пошевелился. Я фыркнула, снова сосредоточившись на агенте Мартине. — Тогда выкладывай. Скажи мне, почему я такая ошибка.
Он отшатнулся, как будто я ударила его. — Нет. Я не это имел в виду. — Он тяжело вздохнул. — Ты никогда не была ошибкой, Эмма. Ошибка, которую я совершил, это бросил твою мать. Я был дураком.
Когда я не ответила, он продолжил: — Твоя бабушка хотела, чтобы твоя мама, Эбигейл, вышла замуж за Брюса Грейвса. Практически с раннего возраста это был брак по договоренности. Но потом мы с Эбигейл встретились во время учебы здесь, в Академии Обскура, и мы… полюбили друг друга. — На его лице появилось страдальческое выражение.
— Ни одна из наших семей не была этому рада. Они обе хотели сохранить чистоту наших кровей. Но я ничего не мог с собой поделать, она была моей судьбой.
Я поймала себя на том, что слегка наклоняюсь вперед, ловя каждое его слово. Моя мама даже не намекнула на эту часть своего прошлого. Она была обещана Брюсу Грейвсу, которого я много лет считала своим настоящим отцом, и в конце концов она вышла за него замуж. Что могло произойти между ней и агентом Мартином… моим отцом… чтобы вызвать такой результат?
— Мы планировали сбежать. Мама Эбигейл пронюхала об этом и поговорила с дочерью. — Он снова тяжело сглотнул. — В ту ночь, когда мы должны были сбежать вместе, Эбигейл почувствовала, что с нашей стороны было бы несправедливо жениться, пока она не расскажет мне все. Я, конечно, знал, что ничто из того, что она хотела сказать, не могло изменить мое мнение или как-либо повлиять на нашу любовь. Я был неправ.
— Мать Эбигейл только что рассказала ей о ее настоящем отце. Как Лоренцо Стелла из «Тромары» похитил ее, сделал беременной, а затем освободил. Учитывая, каким был мир тогда, при правлении «Тромары», я не мог представить ничего более ужасного, чем женитьба на дочери Лоренцо Стелла. Я отверг свою пару.
В комнате надолго воцарилась тишина, пока я переваривала его слова. Мама была с ним абсолютно честна, а он отверг ее за это. Она ничего не могла поделать с тем, кем был ее отец, этот злобный ублюдок похитил мою бабушку и, скорее всего, изнасиловал ее.
Может быть, поэтому мама никогда не рассказывала мне правду о моих бабушке и дедушке или об отце? Потому что у нее было разбито сердце из-за потери этого человека? Эту конкретную истину, вероятно, лучше всего было похоронить, хотя теперь для этого было уже слишком поздно.
— Ты знал обо мне? — Тихо спросила я.
— Нет. — Он непреклонно покачал головой. — Я не знал, что она беременна, когда уезжал. Если бы я знал, я бы никогда не бросил вас двоих. Я клянусь в этом.
Я прочла искренность в его глазах. — Так это все? Ты просто ушел и больше никогда ее не видел?