Сантьяго колебался несколько секунд, прежде чем ответить:
— Да, я действительно здесь работаю.
Сантьяго был честным по натуре. Сначала по необходимости, затем по привычке. В чем только его не обвиняли в жизни… Но самое глубокое разочарование вызывало его непоколебимое равнодушие. Обособленность. Ледяной панцирь, в который было заковано сердце. Сантьяго никогда не интересовала эмоциональная привязанность, что крайне разочаровывало его любовниц.
Потребность в уединении от людей глубоко укоренилась в его психике. Он давал людям тот минимум, на который был способен, — и не больше. И если кого-то подобное поведение ранило — что ж, Сантьяго совершенно не считал нужным мучить себя бессмысленным чувством вины.
Внезапно он встретился взглядом с рыжеволосой напуганной девушкой, стоявшей перед ним.
— А что насчет вас? Решили прийти сюда в одиночестве, не понимая, что не можете позволить себе пребывание в этом баре?
Сантьяго заметил, как напряглись плечи девушки. Он ощутил сильный жар в паху. То же самое он почувствовал в баре, в тот момент, когда их взгляды встретились. Сантьяго сам не знал, почему вдруг поднялся и пошел за ней, словно она наложила на него заклинание сирены. Полное безумие.
— На самом деле пить в одиночестве абсолютно не в моем стиле, — сказала Кити. — Хотя не существует причин, по которым женщина не может себе позволить зайти в бар без компании. Я должна была встретиться здесь с друзьями, но мой босс задержал меня, и я немного опоздала.
— Ну и?
— Друзьям показалось, что напитки в баре слишком дорогие. Поэтому они уехали…
— И что дальше? — с любопытством произнес Сантьяго, видя, что девушке больше нечего сказать.
Она в растерянности пожала плечами. Ее великолепные рыжие волосы, обрамлявшие бледное лицо, блестели.
— Я думаю, это место им просто не подошло. Сейчас друзья отправились на другой конец острова и хотят, чтобы я к ним присоединилась.
Сантьяго кивнул. Он точно знал, с кем эта девушка должна была встретиться: с компанией длинноногих блондинок, которые ввалились в бар, громко хихикая. Платья на них едва доходили до колена, обнажая длинные загорелые ноги. Блондинки разом привлекли внимание присутствующих. Правда, загорелые красивые туристы, желающие узнать о том, как живут богатые люди, довольно часто заглядывали сюда. Краем глаза Сантьяго наблюдал за тем, как они хищно улыбаются и рассматривают гостей. Словно выискивая того, кто сможет оплатить их счет.
Но эта рыжеволосая скромница была совсем другой. Она выглядела как…
Сантьяго пытался мысленно подобрать нужно слово… Как испуганный котенок. Ей явно было несвойственно дерзкое поведение.
Девушка не походила даже близко ни на одну из присутствовавших в баре дам. И явно была не в его вкусе. Ведь Сантьяго предпочитал брюнеток с упругими телами, ежедневно оттачивающих свою фигуру в тренажерных залах. Все его женщины были одинаково хороши в постели, потому что по-настоящему любили секс. Так же как и он.
Но девушка, с которой он разговаривал сейчас, была очень необычной: бледная кожа, пышные формы, простое цветочное хлопковое платье, совсем не похожее на элегантный наряд для ночных клубов Бали. И все же он не мог отвести от нее взгляда. Девушка двигалась с необычайной грацией. Ее походка была естественной и легкой.
Возможно, она привлекла Сантьяго именно тем, что выбивалась из толпы. Она явно чувствовала себя лишней здесь, аутсайдером.
Ровно так же чувствовал себя и он сам. Всегда.
Взгляд Сантьяго скользил по ее рыжим густым волосам, ниспадающим на бледные плечи подобно яркому костру. Она напомнила ему знаменитую картину Боттичелли «Венера, выходящая из пены морской». Сантьяго видел эту картину однажды — еще в подростковом возрасте, когда его буквально затащили в галерею в Италии. Он отправился в «культурное» турне по Европе вместе с родителями, но ему было трудно с ними. Потому что на этой поездке настояла мать, решившая таким образом восстановить рухнувший брак. Отец Сантьяго был в восторге от турне и постоянно заискивал перед женой, от чего Сантьяго буквально тошнило. Ведь он знал, что происходит между родителями на самом деле.
Сантьяго поморщился.
Его мать продолжала изменять отцу, считая его полным дураком.
«Хватит вспоминать эту гнусность, — сказал Сантьяго самому себе. — Ни к чему хорошему эти размышления все равно не приведут».
Он вновь посмотрел на рыжую бестию.
— Так вы собираетесь присоединиться к своим друзьям? — спросил он. Ему почему-то не хотелось ее отпускать. Давно он не чувствовал этого сладкого возбуждения, бурлящего в крови. Девушка была очаровательна.