Сначала наши беседы были простыми, так как мне было всего девять лет, и касались школы и друзей, чтения и телевизора, но по мере того, как я взрослела, наши дискуссии становились все более сложными. Книги, музыка, политика, наука. Ничто не было под запретом, за исключением двух тем. Не следовало заводить разговор о брате, которого Кон потерял, когда ему было семнадцать, и о его отце. Я никогда не давила, и к тому времени, как мне исполнилось шестнадцать, Кон стал моим лучшим другом. Затем я переехала в Лондон, и он прервал общение без объяснения причин. Я никогда не понимала почему. Теперь Кон предлагал мне выйти за него замуж, и я тоже не понимала почему.
Я отвернулась от двери и ухватилась за спинку стула, чтобы не упасть. Я была сбита с толку, меня все еще мутило, и все, чего я хотела, — это уйти. Вся эта затея с браком не имела никакого смысла. Единственная причина, по которой Кон мог предложить брак, — моя беременность. И причина точно была не в том, что он любит меня.
Три месяца назад, в ту роковую ночь, Кон заверил меня, что это невозможно. Тогда я смотрела в его красивое лицо, видела утоленную страсть, догорающую в его глазах, и сказала, что люблю его. Эта страсть умерла мгновенно, погасла, как огонь, внезапно лишенный кислорода. Кон оторвался от меня и посмотрел с таким видом, будто я причинила ему боль.
Нет, я сейчас не буду вспоминать, что произошло дальше… Ведь у меня под сердцем рос наш ребенок.
Пожалуй, я должна была сказать ему о беременности. Но зачем? Константин был помолвлен и очень ясно выразил свои чувства ко мне, а я не хотела разрушать его тщательно распланированную жизнь новостью о том, что он будет отцом. У него была Оливия и планы на брак, и казалось несправедливым все сорвать только потому, что мы с ним совершили ошибку. Я планировала рассказать ему когда-нибудь, но не раньше, чем мое сердце немного успокоится.
Уверена, моя мать была бы в восторге, если бы узнала. «Ничто так не удерживает мужчину рядом с тобой, как ребенок», — сказала бы она мне, хотя с моим отцом это не сработало. Но я не такая, как мать, и никогда не буду такой. Я не хотела быть зависимой от мужчины, который стал бы содержать меня. Я не хотела в конечном итоге стать циничной и озлобленной. Чего я хотела, так это стабильности и безопасности, двух вещей, которых у меня никогда не было в детстве. О, да, и любви. Ее у меня тоже никогда не было. Мать переезжала с места на место и таскала меня за собой, ища мужчин, которые содержали бы ее. Она не любила никого из мужчин, с которыми встречалась, она только использовала их. И когда ей надоедал один, она искала другого.
Я не хотела такой жизни для себя и своего ребенка. Я хотела постоянства, надежного дома, работы, которая удовлетворяла бы меня, и мужа, который любил бы меня. Я хотела жить долго и счастливо, и я знала, что с Коном это невозможно. А это значит, мне придется уйти.
Я решила дождаться рождения нашего ребенка, прийти в себя после родов и как-то обустроить свой быт и только потом связаться с Коном, чтобы обсудить совместную опеку. Но не раньше.
А сейчас я хотела убраться из этого дома, вернуться в свой отель, поесть и лечь спать. Мой обратный рейс в Англию на следующее утро был очень ранним, а я была измотана.
Я открыла дверь и выглянула наружу — путь был свободен, — вышла из комнаты и направилась к лестнице. Дробный перестук каблуков моих дешевых туфель отчетливо раздался в отделанном мрамором коридоре. Навстречу вышел сотрудник службы безопасности в черной униформе.
— Мисс Грей? — Он посмотрел на приоткрытую дверь комнаты, из которой я вышла, а затем снова на меня. Выражение его лица не изменилось, но было ясно, что он счел мое непослушание неуместным. — Следуйте за мной, пожалуйста.
Не хотелось быть грубой, но гнев все еще бурлил во мне, поэтому я посмотрела прямо на него:
— Нет, спасибо. Я как раз собиралась уходить.
— Боюсь, это приказ сеньора Сильвера. Внизу происходит неприятная ситуация, и я обязан защитить вас.
Меня окатила волна изумления.
— Неприятная ситуация? — Что, черт возьми, это значит? — Какого рода?
Охранник бережно, но твердо взял меня за локоть.
— Вам не о чем беспокоиться, мисс Грей, — сказал он, — но для вашей же безопасности, пожалуйста, следуйте за мной.
Прежде чем я поняла, что происходит, меня потащили вниз по широкой мраморной лестнице, но не к парадной двери — там собралась целая толпа людей, все они что-то громко обсуждали, — а к задней.