– Вы что-то хотели мне сказать? – вскинув брови, он смотрел на нее, пряча улыбку в уголках губ, в ожидании хоть сколько-нибудь внятного объяснения поведению своей попутчицы, но Сабина молчала.
Несколько мгновений она сверлила его глазами, похожими сейчас на два осколка льда, от всей души жалея, что не может испепелить этого крайне несимпатичного ей субъекта взглядом. Но самым удручающим было то, что субъект оказался достойным противником – почти тотчас же она почувствовала, как ее саму засасывает бездонная глубина его глаз, которые обжигали и завораживали одновременно, вызывая у нее два противоположных желания – поскорее отвести взгляд и смотреть в эти глаза вечно.
Неизвестно, чем бы закончилась их дуэль, если бы внезапно Сабина не услышала горестное урчание своего желудка, – малоприятный звук заставил ее очнуться от гипнотического транса, в который она едва не впала под воздействием магического взора незнакомца. Стиснув зубы, она опять демонстративно отвернулась от него к окну, понимая, как глупо это выглядит, а тот бесшумно рассмеялся и вновь погрузился в чтение газеты. Это было невыносимо! Она, можно сказать, погибала от голода и унижения, а сидевший рядом тип с горящими глазами, который один был во всем виноват, еще смел над ней насмехаться! Побыстрее бы уже долететь и раз и навсегда распрощаться с этим человеком и его трижды проклятой неотразимостью!
На ее счастье, скоро стюардессы убрали со столиков подносы с едой и тягучий голос командира объявил, что через пятнадцать минут их самолет совершит посадку в аэропорту Лондон-Сити.
Пристегнув ремень и старательно игнорируя требования пустого желудка, Сабина углубилась в созерцание пейзажей, вид которых компенсировал ее мучения. Самолет, снижаясь, вернулся под густую пелену облаков, окутывавших, по-видимому, всю Европу, и вскоре в поле зрения затаившей дыхание девушки проступили очертания города, обещавшего стать новой вехой на ее жизненном пути. Жадно всматриваясь в насыщенную зелень парков и полей, в аккуратные ряды одинаковых домиков из красного и серого кирпича, в мутно-зеленую воду Темзы, в мелькавшие то тут, то там силуэты памятников архитектуры, знакомых и практически родных с самого детства (кто же не зубрил в школе топики про достопримечательности Лондона?), она будто спала и видела чудный сон.
Всю свою сознательную жизнь она изучала этот город, историю и архитектуру каждого более-менее значимого его дворца, замка или собора, и теперь они лежали перед ней как на ладони, словно ожившие рисунки из школьного учебника. Вот на фоне неба, рядом с паутинкой Ока Лондона, выросли шпили здания парламента и Биг-Бен, следом – Вестминстерское аббатство и Сент-Джеймсский дворец, а чуть подальше, в стороне – небоскреб «Огурец» и мрачные башни Тауэра. Ну а снующие по городу красные автобусы, отсюда, с высоты, напоминавшие милых божьих коровок, добавляли этому и без того сказочному зрелищу еще больше волшебства и очарования. «London is the capital of Great Britain»53 – вертелась в голове знакомая каждому ученику фраза, однако сейчас из дежурного набора слов она превращалась для застывшей в благоговении Сабины в невероятную, неправдоподобную, но все-таки реальность. У нее, конечно, еще будет время свыкнуться с этой сбывшейся мечтой, с этим городом, казавшимся раньше таким далеким и недоступным, ведь на целый год – а если повезет, то и дольше – Лондон станет ее вторым домом, и… Буйный полет ее фантазии был беспардонно прерван вопросом соседа, который, отложив в сторону газету, решил вдруг поинтересоваться ее самочувствием:
– Как ваша голова?
Вздрогнув, Сабина, которую этот безобидный, в общем-то, вопрос застал врасплох, раздраженно буркнула:
– Прекрасно! – И не потрудилась взглянуть на своего попутчика в ответ, опасаясь, что ее вновь затянет колдовская глубина его глаз.
– Надолго в Лондон? – Его, похоже, не смущала, а, скорее, забавляла ее неучтивость.
– Как получится. – Она даже не старалась быть вежливой: слишком сильна была ее неприязнь к этому человеку, что она и не пыталась скрывать.
– Что ж, удачи вам, – оставив без внимания ее хамство, мужчина улыбнулся, а она – все так же не глядя на него – отрезала:
– И вам того же.
И на этом диалог себя исчерпал – ей не хотелось обсуждать с ним ни свое самочувствие, ни планы на будущее. Она припала к окну, страстно желая, чтобы и этому полету, и ее страданиям в обществе нахального субъекта поскорее пришел конец, и, к счастью, в этот же момент, словно в ответ на ее мольбы, самолет со скрежетом выпустил шасси, и через несколько минут они совершили мягкую посадку в аэропорту Лондона.