Но Катя… С ней все по-другому. Если ее кто-то обидит, она этого не простит. И будет потом выискивать подвохи, ждать неприятностей, вычислять лицемерие в искренности. В правде будет видеть ложь лишь потому, что ее однажды уже обманули! Всегда будет настороже…
Вот как сейчас!!
Я поджал губы и мысленно себя обругал.
Она мне не верит. Не верит тому, что мне нужно лишь, чтобы она осталась. Что я хочу, чтобы она осталась. Я вижу в ее глазах неверие, настороженность, подозрение. Она ищет ложь в правде, потому что я имел неосторожность ее обидеть. Неосознанно, бессознательно обидел… Это была естественная реакция моего организма на перемены, на те изменения, которые Катя внесла в мою жизнь. И я справлялся с ними так, как привык. Напором, сарказмом и цинизмом, которыми так славился по всей России, может быть, жесткостью… Но иначе я не умел. По-другому не знал как!!
— Не уходить? — проговорила Катя и подозрительно сузила глаза — То есть ты предлагаешь остаться здесь для того, чтобы… — она вздернула вверх подбородок — Для чего?
Я нахмурился. М-да, завоевать ее доверие и сменить обиду на симпатию будет крайне сложно.
— Мне приятно находиться в твоем обществе.
Странно, но я не соврал. Мне, действительно, приятно!
И вновь она не поверила.
— Да ты что?! — воскликнула она, вновь напустив на себя воинственный вид. Мне больше нравилось ее смущение. — И давно ты это… осознал?
— Только что.
И вновь — правда. Что-то я вообще слишком искренен с ней!
Ее брови взлетели вверх, глаза распахнулись.
— Серьезно? — я кивнул, и она прокомментировала: — Неожиданно! Но мне интересно, зачем тебе это надо. Ведь понятно же, что мы друг другу не нравимся!
Кто это тебе сказал подобную глупость?!! Ты мне очень даже нравишься!!
Я вздрогнул и уставился на нее.
А я тебе?!!!! Ну, хоть немного?..
— С чего ты это взяла? — спросил я и с удовольствием отметил, что она смутилась.
— Потому что… Твое поведение говорит об этом.
Черт, опять мое поведение! Никогда не думал, что буду жалеть о том, что сделал себя таким, какой есть!
— Если я скажу, что был просто не в настроении, ты поверишь? — проговорил я.
К моему удивлению, Катя улыбнулась.
— Смотря, как ты это скажешь!
Черт, да она смеется! Надо мной!! Ей, видите ли, забавно!! А вот мне смеяться вообще не хочется!
— А как ты хочешь, чтобы я это сказал? — почти прорычал я, уже злясь на себя за резкость сказанных слов — Нужно встать на колени и попросить прощения?!
Аааа!!! И кто меня за язык потянул?! Наладил отношения, называется!
Катя мгновенно помрачнела. Недавняя легкая полуулыбка превратилась в узкую линию, девушка сцепила зубы от недовольства.
Ну, естественно! Кто бы сомневался! Я обозвал себя последними словами.
— Не важно как, но прощения попросить не мешало бы! — резко сказала она сквозь зубы — Но вы, Дмитрий Владимирович, для этого слишком гордый, слишком чистенький для того, чтобы ТАК себя испачкать!! Вы, очевидно, вообще не знаете, что значит просить прощения! Вы привыкли лишь к тому, чтобы перед вам преклоняли колени, вас превозносили, у вас…
— Прости!!
Катя замолчала, с открытым ртом уставилась на меня, словно я сбежал из сумасшедшего дома.
Прости…
Я и сам был удивлен не меньше нее. Она сказала правду. Я никогда ни у кого не просил прощения. Для этого просто не было причины. Никто не давал «повода». Все хотели получить мое одобрение и просто молились на то, чтобы быть в моем кругу. Где уж там извиняться?!
Это извинение вырвалось помимо моей воли. Опять — непроизвольно! В присутствии Кати я вообще не мог себя контролировать. Все вырывалось, случалось, происходило… Я не мог ничем управлять.
Кажется, Катя была так же ошеломлена, потому что тихо пробормотала:
— За что?..
Я уставился на нее. Вот тебе и фокус!
— За то, что… вел себя как идиот. За то, что относился к тебе, как… как…
— Как к очередной девице легкого поведения? — колко осведомилась Катя.
— Ты себя так мало ценишь?!
И вновь я ужаснулся. Все, пора мне отрезать себе язык! Какого черта я это сказал?! Зачем?! Мне захотелось себя пристрелить. Представляю, чего хочет Катя. По минимуму — моей смерти. По максимуму — моего жесткого и изощренного убийства.
Мои слова ее задели, без сомнения. Да и кого бы не задели?!
Щеки вспыхнули, глаза загорелись, губы сложились в узкую линию и неестественно подрагивали, дыхание стало прерывистым и частым. Катя всем телом дрожала от гнева, кулачки сжимали салфетку с такой силой, что костяшки пальцев побелели.