- А если ты... эм, бог Преисподней, то, стало быть, мы сейчас в...
- Да, мы сейчас в Сумрачной обители, Инфернусе. Иначе выражаясь, в Преисподней, - Экаллис скрестил руки на груди и довольно улыбнулся.
- Хорошо, тогда можно еще один вопрос?
- Конечно.
- Когда ты забирал меня из Мийарина, то говорил о каком-то договоре с моим отцом. Могу я узнать, о чем идет речь?
Вмиг улыбка с его лица исчезла, и он задумался, нахмурившись.
- Я ждал этого вопроса, - вкрадчиво начал он, - и, раз уж ты уже здесь, я могу ответить на него, - встав со стула, он подошел к камину и стал наблюдать за танцующими угольками. Помолчав с минуту, он сказал: - Ровно 16 лет назад, когда на Мийарин напали южные захватчики, твой отец явился в мой храм и призвал меня, произнеся тайную молитву. Он попросил для Мийарина мир и процветание на долгие столетия, взамен я попросил у него тебя, Лилиан, - он повернулся ко мне лицом и вновь сел за стол, - но твой отец не был готов с тобой расставаться, и потому я дал ему срока до твоего 21-летия, после чего ты стала бы моей. Однако и тут король не стал мириться - вместо этого он не прекращал тщетных попыток выдать тебя замуж до истечения срока, и этот инцидент с Дарином - наглядный тому пример... прости, что не сказал раньше, но так было надо, - он повертел бокал в руке и прищурился.
Не может этого быть... нет, это просто немыслимо! Он врет! Мой отец не мог отдать меня, это наглая ложь!
- Это неправда! - крикнула я, до треска сжав бокал.
- Я тебе не вру, Лилиан, это чистейшая правда. Иначе зачем твоему отцу так скоро выдавать тебя замуж?
- Просто... просто... - я запнулась, - просто он... нет, - обреченно схватилась за голову. Этого просто не может быть... или может? Значит, мой отец продал меня за благополучие Мийарина, а Экаллис купил, словно вещь..?
Меня отдали, как безвольную куклу, даже не спросив моего мнения.
- Это значит, что я...
- Что ты никогда не вернешься домой, - закончил за меня Экаллис. - Ты останешься в обители, вместе...
- С тобой..?
Он кивнул.
- Этому не бывать! Никогда! - я бросила бокал на пол и вскочила на ноги. Но стоило мне столкнуться с грозным взглядом бога войны, вся моя уверенность куда-то улетучилась.
- Не бей, пожалуйста, посуду. И не закатывай истерик, я этого не люблю, - все также вкрадчиво, как ни в чем не бывало продолжал он. Его истинные чувства выдавали лишь глаза - они метали гром и молнии.
- Ах, вот оно что? Ну а я не люблю, когда мной распоряжаются, как вещью! - уже спокойнее буркнула я.
- В моем замке ты не вещь.
- Ну и кто же я тогда? Рабыня, трофей, пленница? Или может... - я замолчала, потому что четвертым предположением была "любовница", и я отказываюсь даже думать об этом варианте, не то что произносить вслух. Но Экаллис, видимо, догадался и, удивленно изогнув бровь, недовольно усмехнулся. Поставив бокал на стол, он встал на ноги и медленно подошел ко мне. Оказавшись с ним вплотную, я невольно отстранилась. В его голубых глазах читался какой-то пронизывающий холод, который ужасал и завораживал одновременно. От каждого его движения, прикосновения и взгляда исходила невероятная сила и уверенность, чувствовать всю его необъятную энергию вблизи - это весьма странное ощущение. Тело бросает то в жар, то в холод, дыхание становится сбивчивым, вместо слов из груди вырывается невнятный хриплый лепет.
О Боги, что со мной происходит!? Я немедленно должна взять себя в руки, не время терять над собой контроль!
Сжав кулаки и стиснув зубы, я сказала:
- Ты не ответил на мой вопрос.
В ответ Экаллис улыбнулся уголком губ.
- Не рабыня, не трофей, не пленница и уж точно не то, что ты подумала, - он усмехнулся. - В замке ты пока что гостья, а для меня... наурия.
- Кто? - я непонимающе заморгала, чем рассмешила бога. Тот пояснил:
- Это некий термин на двернем языке богов Мироздания.
- И что он означает?
- А вот не скажу, - Экаллис улыбнулся еще шире. - И ты нигде не найдешь его значение, этот язык известен лишь богам Мироздания.
Я хмыкнула в ответ. Вот ведь гад! Называет меня, словно какое-то животное! Вот еще, со мной такие вещи не пройдут - я тоже умею злить.
Приподняв голову, я сказала:
- К твоему сведению, я не позволю давать себе позорную кличку, как собачке. Да и ты не бог Мироздания, чтобы так распинаться! - улыбка вмиг сошла с его лица, ей на смену пришла... печаль? Странно. Мне было трудно распознать его мимику в полумраке. Но я и не успела, ведь вмиг его лицо приобрело вид маски, выточенной из мрамора. Потом последовал холодный ответ: