Решив, что перед ним то ли разозленный уголовник, то ли просто скандалист, Сергей привстал и приготовился дать отпор. Но Свириденко осталась спокойной, лишь мученически закатила глаза и тяжело вздохнула:
– Кто его впустил?
– Что, Саша, – ничуть не смутившись таким приемом, пробасил седой, – все не веришь? Очевидного не признаешь?
– Николай Григорьевич, мне некогда. Вы шли бы домой, – неожиданно мягко проговорила Свириденко.
– Зна-а-а-ю! – Мужчина погрозил пальцем. – По телевизору видел! Он снова убивает! Они убивают! А вы бумажки пишете да разговоры разговариваете! На кого в этот раз убийства повесите?
Следователь кивнула милиционерам, нерешительно топтавшимся у двери. Те подошли, мягко взяли Николая Григорьевича под локти:
– Пройдемте. Не надо шуметь!
– А, – мужчина резко дернул плечами, освобождаясь, – бесполезно! Ладно, черт с вами. Оставайтесь. Больше ни слова не скажу.
Раздраженно оттолкнув милиционеров, которые даже не ответили на такую грубость, седой похромал к выходу.
Заметив изумленный взгляд Сергея, Александра Михайловна сочла возможным пояснить:
– Бывший сотрудник, Харитонов. Вы его не помните. Это в конце девяностых было. Хороший был опер. Но сошел с ума.
Безумие седого ничуть не трогало Сергея, но на всякий случай он изобразил сочувствие. Однако следующие слова Свириденко сбили с него равнодушие:
– У него убили жену и дочь. Ну, психика и не выдержала. Вообразил, что ищет какое-то сверхъестественное существо, ударился в мистику. В общем, попросили его из органов. Долго он не появлялся, а в последние два месяца зачастил. Наши его жалеют. Вот сегодня опять пропустили. – Александра Михайловна поднялась из-за стола, по-мужски протянула руку: – До свидания, Сергей Владимирович. Надеюсь, вы меня поняли.
Сергей молча пожал сухую горячую ладонь и вышел.
На улице совсем стемнело. Под фонарем, нервно покуривая, топтался Харитонов. Сергей хотел пройти мимо, но его словно кто-то подтолкнул к этому странному человеку.
– Вас подвезти? – спросил он.
– Что? А, нет, я на колесах, – рассеянно ответил мужчина, указывая на стоявшую на противоположной стороне улицы машину.
Это действительно были колеса – огромные, высоченные, как у КамАЗа. Харитонов ездил на тюнингованном внедорожнике «ниссан сафари», из тех, что используются в гонках по пересеченной местности.
Пора было идти, но Сергей почему-то медлил. Дело в том, что не похож был этот человек на сумасшедшего. Хотя бы автомобиль этот… кто даст права шизофренику? Ему хотелось спросить напрямик: «Вы знаете, кто убивает девушек?» Но он медлил, не зная, как отреагирует Харитонов на такой вопрос от незнакомого человека.
– Вампиры, – вдруг произнес тот, словно подслушав его мысли. – Всех убивают вампиры.
Он поднял глаза, и Сергей увидел: взгляд Николая Григорьевича пуст, тосклив и безумен. Захотелось распрощаться и уйти, пока у несчастного не начался новый приступ. Свириденко была права.
– Ты ведь тоже по этому делу? – спросил Харитонов. – Что ж молчишь? Не веришь? Ну молчи. Но если вдруг невмоготу станет… – Он достал из кармана блокнот и ручку, вырвал листок, быстро нацарапал номер телефона. – Звони, в общем.
Хлопнув Сергея на прощание по плечу, Николай Григорьевич не спеша побрел к машине.
Сергей медленно вел субарик по Океанскому проспекту. Не доезжая до автобусной остановки, притормозил, и в машину плюхнулся недовольный Вовка.
– Холодно, – пожаловался друг, зябко дыша на замерзшие ладони.
– Рассказывай, – вместо сочувствия мрачно потребовал Сергей.
– Анализы из лаборатории пришли, – неохотно отозвался Вовка.
– И что там?
– Короче, Серега, дело и правда скоро в суд передадут. Там все ясно. Следы на шее – от клыков животного, предположительно очень крупной собаки – это еще в заключении эксперта было. На коже обнаружены следы собачьей слюны. Так что все логично.