В конце весны 2020 года для борьбы с коронавирусной инфекцией вышли молодые специалисты – студенты старших курсов медколледжей и ординаторы.
«При коронавирусе все перемешалось: врачи всех специальностей превратились в инфекционистов и реаниматологов. У меня почему-то даже сравнение было: мне представлялось, что так, наверное, на войне. Никто не ругается, нет склок, все делают общее дело».
На пике заболеваемости помощь пациентам оказывали 550 тысяч медицинских работников, в том числе 156 тысяч врачей, 318 тысяч представителей среднего медицинского персонала, 76 тысяч – младшего.
Суммарно Минздрав за время пандемии опубликовал четырнадцать версий Временных методических рекомендаций по профилактике, диагностике и лечению коронавируса.
Все врачи по закону военнообязанные, и, когда случилась чрезвычайная ситуация, они, облачившись в «противочумные» костюмы, оказались на «передовой», месяцами не видели семьи, поселившись в гостиницах и даже в больницах, чтобы не рисковать здоровьем родных.
Военную лексику использовали журналисты в репортажах, социальной рекламе, вирусных интернет-роликах. Корреспонденты, которые не побоялись переступить порог красной зоны, вели репортажи из реанимаций и называли происходящее «самой лучшей войной», на которой они были, потому что «на обычной войне цель – убить другого, а тут – спасти». Врачи и волонтеры, работавшие в красных зонах, не сговариваясь, описывают свой опыт как что-то похожее на участие в военных действиях.
«Да, мы все находимся на одной войне. Просто кто-то воюет, а кто-то подает патроны. Вот воевать я не умею, так как нет медицинского образования, а патроны, как выяснилось, подаю хорошо».
Было привлечено более 20 тысяч волонтеров-медиков. Из них более 5 тысяч помогали с вакцинацией, более 12 тысяч – с бесплатной доставкой лекарств и льготных рецептурных препаратов.
После работы в ковидной больнице координатор волонтеров в московской ГКБ № 52, предпринимательница Ольга Волосовец хорошо понимает, почему фронтовики потом встречаются и почему им так сложно вернуться к мирной жизни: «Когда вы находитесь в месте, где сконцентрировано состояние страха, боли и надежды, это так или иначе влияет и на ваше внутреннее состояние. Невозможно привыкнуть к цифрам, невозможно привыкнуть к тому, что люди все равно умирают. Невозможно привыкнуть, что вы выходите из реанимации, возвращаетесь, а там уже какая-то койка пустая».
Для врачей, фельдшеров, медсестер, работников скорой помощи пандемия стала настоящим вызовом. Рискуя собой, они мужественно исполняли свой долг, делая все возможное и даже невозможное, все, что от них зависит, чтобы помочь людям, заболевшим COVID-19. Каждый месяц их ряды пополнялись «новобранцами». К ним присоединились кардиологи, эндокринологи и неврологи для лечения заболеваний, которые обостряет ковид. «Две недели просто в каком-то трансе была. Очень тяжело смотреть на мучающихся, а порой и умирающих людей. К тому же я работаю еще и в поликлинике на приеме, потому это – работа на износ», – рассказывает эндокринолог Юлия Черемисина. Ей, поликлиническому доктору, невероятно тяжело было привыкнуть к работе в ковид-отделении: «Честно говоря, поначалу хотелось все бросить, но коллеги говорили мне: “Держись, Юля, идет война, и нам надо в ней победить”». Результаты опроса, проведенного НИУ ВШЭ в середине апреля 2020 года, показали, что лишь пятая часть сотрудников медорганизаций опасается заражения и будет избегать контактов с больными COVID-19 (22 %). Остальные готовы работать с такими пациентами, несмотря на опасения (42 %), не боятся заражения (7 %) или даже считают, что не имеют права бояться заразиться (21 %).
К середине 2020 года коронавирусная инфекция, окончательно став в глазах общества главным врагом человечества, взяла небольшую передышку: первая волна пошла на спад. К тому моменту уже вовсю использовалась военная лексика. К привычным словам присоединяется компонент «корона-»: корона-атака, корона-удар, корона-борьба, корона-фронт, корона-хроника, горячая корона-точка и, увы, корона-жертвы.
Одним движением
К началу пандемии у российской системы здравоохранения было мало возможностей принять новых пациентов: в стране насчитывалось всего 55 тысяч инфекционных коек, из них 12 тысяч реанимационных. Одна из причин такого положения – длящаяся более десяти лет реформа, или, как ее точнее можно назвать, оптимизация здравоохранения, которая сопровождалась сокращением в том числе коечного фонда с целью повышения эффективности работы всей системы и увеличения зарплат врачей.