========== Часть 4 ==========
Окончен бал, погасли свечи.
Влад долго сидел в гримерке, шуганув помощников. Просто закрылся и сидел, глядя на собственное отражение в зеркале. Выдернул из банки влажную салфетку и медленно принялся стирать грим. Пудру. Блеск. Тени. Обнажая усталую кожу. Желтые разводы с фиолетовыми крапинками в середине.
Он ушел. Он просто ушел, не сказав ни слова. Скорее всего, сегодня же самолет улетит, и он больше не вернется. Сказка — ложь. Да в ней намек. Добрым молодцам урок. Нехрен трахаться с бывшим лучшим другом. Нехрен пытаться вернуть то, чего вернуть нельзя. Все, Владик. Забудь.
Он не собирался топать на тусовку. Отчаянно хотелось подохнуть на помойке. Никогда в жизни не приходить на кастинг «Фабрики звезд», никогда не видеть Димку, не слышать его голоса.
Влад извел полбанки, пока оттерся весь. Сходить бы в душ, но здесь и сейчас есть только салфетки и ничего больше. Ну и ладно. Он переоделся в джинсы, любимую футболку и куртку. Быстро влез в спортивные туфли и, накинув капюшон, поспешил прочь. Сейчас из него будет аховый водитель. Скорее всего. Хорошо, что ночь. Хорошо, что можно нестись по городу, почти не обращать внимания на светофоры. А пешеходов и так почти нет.
Больно. Тянет внутри, ноет. Хуже занозы. Хотя нет. Это, наверное, заноза, такая, в локоть длиной, насквозь пронзила. Он теперь как глупая фиолетовая бабочка на этой занозе дергается. Только сорваться не выходит. Бабочки на булавках умирают.
Надо было бы домой. Закрыться в уютном тихом коконе квартиры, отключить телефон. И спать, спать. Забыть о его существовании. Забыть обо всем. Тогда какого черта он снова делает в «Черном апельсине»? Какого черта стопка за стопкой вливает в себя алкоголь?
Жизнь вообще несправедлива штука. Пора бы раз и навсегда об этом запомнить.
Дима занес руку, чтобы постучать и застыл, когда до него донесся приглушенный голос из-за почему-то приоткрытой двери. Мягкий, успокаивающий, полный затаенной боли и такой… непривычный голос Гельма, разговаривающего на дикой смеси английского и финского. Слова утешения, поддержки, чего-то еще… С кем.?!
Дима медленно опустил руку, закусывая губу. Он ничего не знает об этом финне. Ни-Че-Го. Под веками запекло, и Дима отступил в сторону, прислоняясь к стене. Он хотел сказать Гельму, что идет к Владу. Он обещал тому, что они встретятся. Что поговорят. И пусть ни черта не вышло на премии, сутки еще не закончены, и утро еще не наступило. Он дико устал, но ледяной душ в номере почти привел его в чувство. Жаль, что он так сглупил и не оставил себе листок с номером телефона Влада. Сам виноват, теперь и мучайся.
Голос за дверью затих, и Дима выпрямился. Стер с лица всякое выражение, шагнул снова к двери Гельма и опять застыл, глядя в потемневшие глаза своего продюсера. А ведь тот тоже устал. Бледное лицо, под веками залегли огромные синяки. И взгляд… потухший.
— Гельм, я…
— Можешь быть свободен, — тот словно забыл, что умеет разговаривать на русском, а Дима решил, что он не правильно понял его английский.
— Что? Но…
— Я даю тебе отпуск, Дима. Неделю. Тебе нужно отдохнуть, впереди большая работа. А у меня… — короткий взгляд на телефон, который Гельм сжимал в руке, — есть еще дела. Можешь остаться здесь, можешь вернуться домой, но мой тебе совет — пожарься где-нибудь на солнышке, где не будет людей. Пляж и океан. Скажи Андре, и он все устроит.
Сердце дернулось так, словно было на веревочке и сейчас рука, держащая эту веревочку, дрожала.
— Гельм, что случилось? — Это ведь из-за того разговора по телефону, обрывок которого он услышал, да?
— Тебя это не касается, — тонкие губы Гельма сжались в полоску. — Я вернусь через неделю, и мы продолжим работу. Только не смей отключать телефон и теряться. Я должен знать, где ты находишься.
— Да, папочка, — ошарашено выдохнул Дима, и дверь закрылась перед его носом.
Он не ослышался?! Отпуск?! Гельм сказал «отпуск»?! Нет, они и раньше выбирались куда-нибудь «спустить пар», но длилось это не дольше пары дней и в любом случае они всегда были вдвоем. На секунду Дима почувствовал себя брошенным, а потом тихо рассмеялся. Отпуск… Почему бы и нет?
Дома Влада явно не было. Напрасно Дима топтался сначала перед подъездом, а потом и на площадке перед его квартирой. Дверь никто не открывал, и ни звука не просачивалось наружу. Может, остался на after-party? Нет, вряд ли. ЭТОТ Влад был другим, совсем другим. А может… Может, он обиделся на него, Диму? И теперь просто не хочет его видеть? Справедливо и… и… нечестно.