- Секунду, и вы начнете, - его голос с мягким, мурлычущим акцентом чудесным образом успокоил Солодкого, и тот только махнул рукой.
- Все нормально? – тихо, по-английски спросил Гельм, вынуждая Диму поднять голову и заглядывая в его глаза.
- Да, - после долгого молчания выдохнул тот. – Просто для меня это было несколько… неожиданно. – Кто такой и кем был для Димы когда-то Соколовский, Гельм знал. И объяснять ему сейчас причину своего раздрая необходимости не было.
- Я понимаю. Но не разочаровывай меня, мальчик, - голос Гельма был прохладен, но его обычно спокойные глаза, сейчас были полный тепла и сочувствия. – Соберись.
- Да, я знаю, - Бикбаев медленно выдохнул и вернул на лицо свою обычную улыбку. – Тебе не придется за меня краснеть.
- Трепло, - на чистейшем русском бросил Вильгельм и отпустил его. Дима только фыркнул и, развернув плечи, направился к стойке микрофона.
Влад проводил его тяжелым взглядом и резко выдохнул. Нужно было собраться и работать. И не думать о том, из какой преисподней снова появился Бикбаев. И главное, почему ни одна живая душа не изволила сообщить, кто такой Берг на самом деле. Ну не могли же так быстро забыть о «фабричном парнишке» после оглушительного успеха шоу.
Он слабо помнил, как выполнял указания Солодкого, как прыгал, раскинув руки с разбегу на батут. О, скорее всего этот прыжок будет действительно красиво поставлен. В пропасть с обрыва. И почему-то упорно хотелось обернуться и посмотреть на Димку. На такого незнакомого Димку. Такого не похожего на самого себя. Да полно тебе, Влад, что ты о нем слышал после Фабрики? После того, как его вышвырнули из шоу? После того, как ты дошел до финала и получил третье место? И так и не написал ему ни разу, так и не позвонил, м?
Влад ловил на кончики пальцев невидимых бабочек, бездумно глядя на обтянутый зеленым потолок импровизированной «черной комнаты». По сценарию он даже стоял спиною к спине Димки, всем телом чувствуя его тепло. До истерики хотелось напиться. И оказаться как можно дальше от съемочной площадки. И не слышать совершенно фантастического голоса, поющего: «И не спастись, и ни шагу назад…»
Съемки выматывали. Физически и морально. Дубль за дублем, сцена за сценой. И один только зеленый фон везде. Осточертел до истерики. До настоящей истерики. Может, поэтому, в недолгих и редких перерывах Дима сбегал подальше и жадно курил, впитывая в себя ощущение спокойствия, которое шло от Гельма, молча курящего рядом.
- Как только все это закончится, я напьюсь, - мрачно пообещал Дима во время последнего перерыва, уже ночью. Нужно было снять еще одну сцену и все. Но сил уже не было ни на что.
- Угрожаешь? – мягкий смех Гельма окутал его, словно шалью.
- Констатирую факт. И предупреждаю. Составишь мне компанию?
- Ты за мной не угонишься.
- Посмотрим, - хмыкнул Дима и, выкинув сигарету, вернулся на площадку. Встал в тени, наблюдая за тем, как Влад разговаривает с Солодким. Сколько времени прошло… Они действительно изменились. И теперь чужие. Совсем. Вот только жаль, что сердце больше никогда не горело так, как тогда. Когда обоих вело от близости друг друга, когда не могли удержаться от того, чтобы не коснуться. Гормоны играли и детство в заднице. Каким же дураком он был, если шестнадцатилетний мальчишка смог так вскружить голову, что он потерял всякую осторожность. И, наверное, хорошо, что все закончилось так быстро.
- Дима, на площадку! – Солодкий закончил разговаривать с Владом и принялся озираться, ища его глазами. Все, пошла работа…
...Последняя сцена. Что может быть проще - пройти мимо, едва коснувшись плечом чужого плеча. Кажется, сегодня он просто отвратительно играет, и Сергей выписал ему за это по полной. Остается только отводить взгляд и кивать с кривой усмешкой. Нет, на самом деле все в норме, просто Солодкий привык к тому, что при работе с Соколовским все сцены идеальны и снимаются с первого-второго дубля, но сегодня… Сегодня рядом Димка. И сосредоточиться невозможно.
Ну, давай же!
Сделать шаг, еще один и еще, плечо легонько касается плеча, а расслабленные пальцы - холодных от усталости пальцев партнера. Влад вскинул взгляд на Димку и улыбнулся одними уголками губ.
- Ииии… бабочки! - Солодкий вздохнул в громкоговоритель. - Стоп! Снято!