— Это невозможно, — Влад покачал головой, глядя в глаза незваному гостю. Он Бикбаеву нахрен со своей любовью не сдался. Нет, не Бикбаеву. Бергу. — Мы… попрощались, если можно так сказать. Я не могу «просто позвонить» и «просто пригласить». Он догадается. Не идиот. Это не отговорки… Вильгельм. Я для господина Берга ровным счетом ничего не значу.
— А он для тебя? — мягко, почти вкрадчиво поинтересовался Гельм, чуть сузив глаза. Попрощались… И почему он не удивлен? История циклична.
— Вас это совершенно не касается, — вскинулся Влад. — Это моё личное дело, и я никому не позволю в него лезть. Он не поверит. Потому что расставшись, не звонят и не приглашают в гости. Или может мне ему в лоб шантаж устроить и типа насильно здесь держать, пока вы там разберетесь? Так это логичнее будет выглядеть…
Внутри его ломало. Он совершает ошибку и ошибку непоправимую. Димку он не вернет никогда. Да и нечего возвращать. Потому что нельзя быть с человеком, который не любит, а просто позволяет себя любить. Рано или поздно, но он сломается.
— Я боюсь за него. Я могу сыграть зажравшуюся суку. Только… вряд ли он вообще когда-нибудь людям верить будет. Я не знаю, о чем вы думали, когда приехали ко мне, но я — не выход.
— Ты максималист и еще такой ребенок, — Гельм покачал головой. — Время идет, а это значит, что ты мог изменить свое мнение. И позволь сказать тебе кое-что… Ты глубоко ошибаешься, если думаешь, что безразличен ему. Я нахожусь рядом с ним круглые сутки, и я вижу то, что даже он не замечает. Просто позови его. И он поверит любым твоим словам. Только потому, что хочет в это поверить.
Телефон в кармане. И такое впечатление, будто он жжется даже через мягкую плотную ткань домашних штанов.
Хочется. Отчаянно хочется увидеть его снова. Снова обнять, целовать самые восхитительные губы на свете, любить его хочется, со всей силой и отчаянностью, на которую Влад только способен.
— Вы ведь понимаете, что делаете, — как-то обреченно сказал Влад. — Мне паршиво без него. А мы были вместе только неделю. Я эти семь дней ни на какую славу не променяю, но, для меня это самоубийство.
— Выбор за тобой, — Вильгельм пожал плечами, а потом потянулся и коснулся серебряной звезды на его шее. — Зачем ты носишь это?
— Я люблю его, — Соколовский с тяжелым вздохом поднялся из-за стола. За окном мело. Совсем скоро Новый год. Еще неделя съемок и ему придется думать, куда девать себя дальше. Работа хоть как-то отвлекала от мыслей. Как только все закончится — Димка снова безраздельно захватит все его мысли.
Влад долго смотрел на темный дисплей телефона. Решиться непросто. Не ради себя. Ради него. Чтобы с ним ничего не случилось. Чтобы ни единый волос не упал с его головы. Чтобы никакой псих его не коснулся. В трубке — длинные гудки. Тогда он сказал «Прощай», но удалить номер телефона так и не сумел.
— Нет! — Гельм рванулся вперед и, почти вырвав телефон из рук Влада, оборвал звонок. — Не сейчас. Сначала я должен вернуться и дать ему отпуск. Иначе он действительно обо всем догадается.
— Ну он же не знает, где вы. — Влада ощутимо потряхивало. — И если я позвоню, он спросит о том, дадите ли вы ему пару дней…, а вы с неохотой и скрипом… Блин, если я не позвоню сейчас, я просто не решусь на это еще раз!!!
— Он тоже слишком хорошо меня знает, — Гельм сдвинул брови. — Он просто не придет просить у меня отпуск в канун Рождества. Если бы не эти письма, мы бы мотались по концертам и праздникам круглыми сутками. И если я вдруг отпущу его… — Вильгельм отвернулся, напряженно размышляя. Может, стоит все-таки рискнуть? — Ты же понимаешь, что если он догадается, то поймет, что это Я попросил тебя об этом?
— Вы последний человек, с которым мне хочется общаться, Вильгельм. И ЕМУ об этом известно. Нам негде с вами пересечься. Я никогда не был вашим поклонником.
— Ты зря его недооцениваешь, — признания Влада Гельму были безразличны. Ему всегда было плевать на мнение людей, за исключением нескольких человек. Этот мальчик в список не входил. — Хорошо, звони, — он отпустил телефон и отступил на шаг, отворачиваясь и надеясь, что не ошибся.
Влад залпом допил остатки вина в своем бокале. По телу растеклось тепло, а внутреннее напряжение немного отпустило. Даже зашумело в голове. Хорошо… Главное, чтобы хватило на счету денег на один звонок. Каким бы продолжительным он ни был. Снова вспыхнул дисплей, высвечивая фото: смеющийся Димка, за обе щеки уплетающий мясной пирог, а в трубке послышались гудки.