– Дим, только не начинай мне вкручивать, что ты только что с бодрящей физкультпробежки по дистанции опроса свидетелей. Ты же, когда я позвонил, дрых как суслик. Скажешь, нет?
– Никак нет! – отрапортовала трубка. – Не спал, Алексей Федорович. Мы ж тоже не без понятия. Душ принимал. Для того чтобы…
– Для чего понятно, можешь не продолжать. Ладно, оставим. Ты вот что, взбадривайся давай поскорее, забрать фотографии убитой надо, к одиннадцати обещали сделать, и дуй на телевидение.
– Фотографии? Это вчерашней бабки?
– Дедки! А кого же еще? Личность-то ее как прикажешь устанавливать? Никто из вчерашних опрошенных ее раньше и в глаза не видел, знать о ней ничего не знает, документов при ней, как ты помнишь, никаких.
– Ну не кипятись, не кипятись, Федорович, все будет сделано.
– Да, еще пробей-ка этих деятелей, строителей, и Кирилла Соболева, относительно…
– Строителей ясно, а Соболева-то что пробивать? Его каждая собака знает: журналист, газета «Криминальный город».
– Это ясно. Ты другое пробей: зачем он в Америку улетел, на какую такую конференцию, каким рейсом, по чьему приглашению? Ну и еще собери побольше неофициальной информации на газету: кто крышует, на чьи деньги открылась в свое время, кто из политических папиков прикармливает и все в таком роде. У тебя же какие-то концы были среди газетчиков. А часиков в шесть пересечемся. Например, ты бы мог…
– Можно в баре «У Михалыча» встретиться.
– Димка, мне завтра семью навещать на базе отдыха.
– Так ведь не вопрос, Алексей Федорович. Как вчера не будет. Так, чисто символически, не пьянства ради.
– Ну, если символически… Ладно, договорились, встречаемся «У Михалыча». В шесть.
– Бай-бай.
Алексей повесил трубку, сделал себе еще одну чашку кофе. Залпом выпил, обжигаясь и проклиная все на свете.
Ерунда это! Глупость и ерунда. Никакая ни официальная, ни неофициальная информация про Соболева ничего не даст. Ну узнается, что крышуют их эти-то, ну выяснится, что политик такой-то замешан, и что? К убийству вчерашнему это, ясный перец, отношения иметь не будет. Да и сам Соболев, конечно, никаким боком тут не замешан, хоть и в его квартире все произошло, хоть и с его женой.
Вот жена замешана может быть.
Как и зачем? Раздвоение личности? Не ведала, что творила? Сама же убила старуху, которая, возможно, в самом деле ее пугала, а потом напрочь забыла о сем прискорбном факте? И придумала преследователя-убийцу или увидела действительно его в сумасшедшем бреду?
Нет, миф о раздвоении личности оставим для писак Соболевых. Никакого раздвоения личности нет и быть не может. Во всяком случае, в его практике ни разу не встречалось. То есть косили-то под раздвоение личности неоднократно, когда к стенке припирали и отмазываться от убийства больше не было смысла. Но на деле всегда как-то уж очень в тему к раздвоению личности приплеталась вполне реальная основа преступления, вполне очевидная выгода, вполне объяснимая, нормальная, вменяемая причина.
Но а если раздвоение личности не имело места быть, тогда зачем жене Соболева убивать какую-то старуху? Сумасшедшая-то эта Анечка, конечно, но не до такой же степени? Или до такой? Откуда вообще могла взяться эта чертова старуха? Что она делала в соболевской квартире? При обыске у трупа в кармане были обнаружены ключи. Откуда у нее могли взяться ключи от их квартиры? Сама раздобыла или кто-то ее снабдил? Кто? Анечка Соболева? Опять же зачем?
Нужно топать к Соболевой-старшей и побольше разузнать у нее об этой Ане.
Или дело все же в самом Кирилле? Кто-то его подставляет через жену? Может, и так, может, и так. Собственно, человек, который по тем или иным причинам соприкасается с криминалом, находится в группе риска. Не сегодня, так завтра, но он обязательно окажется в ситуации, которая заставит его действовать по законам этого мира. А Соболев ежедневно плутает по криминальному лабиринту, мог куда-нибудь и не туда забрести.
Мог-то мог, но если все это подстава, то больно уж странная и какая-то ненормальная. Хотя…
К Раисе надо топать, оттягивай не оттягивай, а топать все равно надо. Выпить напоследок еще кофейку, и в путь.
Алексей насыпал кофе в чашку, потрогал чайник – остыл. Закипятить снова? Да черт с ним, обойдется холодным. Сигарет в пачке осталось только две. Ну да, целую пачку выкурил, а мыслей толковых не родилось ни одной. Алексей допил холодную бурду, в задумчивости пощелкал зажигалкой и пошел одеваться.