— Детка, ты супер, — сообщил ей Ефремыч, расслабленно скатываясь с неё и закрывая глаза. — Я спать.
* * *
— Ты, кажется, хотела поговорить? — он был озадачен, поутру обнаружив феечку в своей кровати и понимая, что та не отвяжется. Судя по всему, он оказался прав — у неё было к нему какое-то дело, иначе как объяснить попытку привязать его к себе сексом. — Организация, на которую ты работаешь, хочет мне что-то предложить? Учти, я законопослушный гражданин магического общества и ни к какие авантюры лезть не буду. Если ты соврала по поводу места своей работы, тебе лучше просто промолчать — я не сотрудничаю с криминалом.
— О чём ты? — поинтересовалась Фанечка, судорожно пытаясь прикрыться одеялом. Покрасневшие щёки выдавали её с головой — девушка ужасно стеснялась.
— Ну ты же зачем-то залезла ко мне в постель? — Ефремыч заложил руки за голову и блаженно зажмурился. — Хвасталась работой, кормила пирожками... Судя по всему, я заинтересовал твоё начальство, кем бы оно ни было. Так что жду предложений.
Не получив ответа, он приоткрыл один глаз и обнаружил, что феечка в данный момент смахивает на рыбку, вытащенную из воды, во всяком случае, рот она разевала точь-в-точь как какая-нибудь скалярия. Почему он сравнил её именно с этой обитательницей аквариума, оборотень не знал, да и в следующее мгновение та закрыла рот, утратив сходство.
— Как ты мог такое подумать? — прошептала Фанечка тихо и хрипло, в её глазах появились слёзы, а нижняя губа мелко задрожала.
Ефремыч решил, что девушка сейчас разразится истерикой, и приготовился к любому развитию событий — он ожидал и рек слёз с последующим утешением, и бурного скандала с не менее бурным примирением. Но феечка повела себя неожиданно. Во всяком случае, для него. Сморгнув так и непролитые слёзы, она, всё так же прикрываясь одеялом, молча слезла с кровати, голыми пятками по холодному полу прошлёпала до выхода из спальни, мимоходом призвав все предметы своей одежды, разбросанной почти по всем поверхностям, и вышла из комнаты, напоследок громко хлопнув дверью.
Когда Ефремыч смог, наконец-то, выбраться из собственной спальни, ставшей на несколько минут ловушкой, Фанечку в своей квартире он не обнаружил. О её недавнем присутствии говорило только одеяло, брошенное в коридоре, да забытая на кухне тарелка в весёленький цветочек, с лежащим на ней сиротливым пирожком…
* * *
С того дня прошло три месяца. Фанечка избегала его, с удивительной лёгкостью не попадаясь на глаза, и если раньше он постоянно сталкивался с ней в подъезде, то сейчас о том, что она всё ещё живёт тут, говорил только лёгкий шлейф запахов, время от времени ощущаемый его носом.
Ефремыч, вначале радовавшийся тому, что всё так легко разрешилось и интрижка с соседкой закончилась без драмы, через некоторое время с удивлением поймал себя на ожидании встречи. Обычной встречи мимоходом на лестнице — ему не хватало феечки…
К тому же, в его груди завёлся некто с острыми когтями, не дающий жить спокойно, царапающий сердце и мешающий спать. Оборотню пришлось признать, что так ощущается его совесть — у обиженной им девушки стоило попросить прощения. Возможно, тогда совесть затихнет и спрячет когти.
* * *
Возможность поговорить неожиданно представилась в начале весны, когда птицы за окном его квартиры загомонили громче и веселее, на деревьях набухли и распустились почки, а в заповедных лесах на проталинах зацвели первоцветы.
В тот день, собравшись на работу, Ефремыч вышел в подъезд именно в тот момент, когда мимо его двери пробегала Фанечка, стуча каблучками красных сапожек. Оборотень не растерялся и, схватив её за руку, втянул в квартиру. Не давая ведьме опомниться и проклясть его чем-нибудь заковыристым, он впился в её губы поцелуем, объятиями зафиксировав ей руки. Та прибегла к совершенно не волшебной уловке и лягнула в ответ ногою по голени, вырвав из его лёгких болезненный стон, и резко оттолкнула.
Встав так, чтобы перегородить прижавшейся к стене девушке выход из квартиры, Ефремыч, всё ещё болезненно морщась, поднял вверх руки, сдаваясь.
— Я хотел поговорить, — спешно произнёс он, опасаясь ответных действий ведьмы, но не собираясь обороняться.
— О чём же? — зло глядя на оборотня, спросила Фанечка. — Если о работе, то увы, у меня всё ещё нет для тебя предложений.
— Я хотел извиниться, — Ефремыч виновато посмотрел на ведьму, следя за выражением её глаз. — Я повёл себя как последний идиот, будучи уверен, что ты обратила на меня внимание только из-за моей работы или оборотничества, понадобившихся тебе в непонятных мне целях. Не привык, знаешь ли, к тому, что могу быть кому-то просто интересен.