— ТИХО!
Мой голос прогремел, как удар молнии, и татуировки вспыхнули ярким красным светом, будто вены наполнились расплавленным огнём. По коже пробежали узоры, закручиваясь, как живые змеи, и я почувствовал, как эта сила хлынула из меня, словно поток горячего ветра.
Горностай замер.
Его глаза расширились, алые искры в них потухли, а тело обмякло, будто кто-то выдернул из него всю ярость. Он смотрел на меня, его уши прижались к голове, а хвост бессильно повис. Ловушка перестала дрожать, и наступила тишина, такая густая, что я слышал собственное дыхание.
Я моргнул, чувствуя, как жар в руках медленно угасает, а татуировки тускнеют, возвращаясь к своему обычному, едва заметному красному оттенку. Горностай не шевелился, только его бока слабо вздымались, как будто он боялся даже дышать громко. Я тихо выдохнул:
— Вот так-то лучше.
Что это было? Эта сила… Великолепно! Я успокоил зверя всего лишь одним словом, ха-ха-ха! Как же было здорово. Раньше о таком и помыслить было нельзя.
Невероятный мир! Невероятные возможности!
И эта сила теперь моя? Она часть этого мира, и я только начал её понимать. Приручил ли я горностая? Вроде нет, скорее усмирил. Вон он, сидит и ест рыбу, будто не он только что рвал и металл. Интересно, вцепись он с такой яростью в лицо… Да, искромсал бы напрочь.
Но сейчас не время размышлять. Надо двигаться.
Я подхватил ловушку и двинулся дальше. В голове крутилась мысль: зверюгу нужно спрятать. В мастерской его держать нельзя — там кошка, а две хищные твари в одном помещении — это верный способ устроить бойню. Но я видел несколько старых клеток разных размеров в другом помещении, где находились различные непонятные устройства. Лишь теперь я начинал понимать из назначение. Разломанные устройства в том здании очень подходили под что-то подобное тренировке. Буду звать то здание «Тренировочный полигон», пусть он и далёк от прямого назначения в текущей ситуации.
Там была клетка подходящего размера, если её почистить, горностай сможет там сидеть, пока не приручу его.
Сумерки сгущались, небо стало тёмно-фиолетовым, с редкими проблесками звёзд. Я ускорил шаг, стараясь не шуметь. Хозяйство уже виднелось впереди — покосившийся забор, тёмный силуэт сарая, низкая крыша дома. Ведро в правой руке слегка позвякивало, напоминая мне о кошке в мастерской.
Добравшись до дома, опустил ловушку с горностаем под кучу досок у забора. Прутья скрипнули, когда я прижал их к земле, мох и тени скрыли конструкцию, словно проглотили. Горностай внутри шевельнулся, его когти царапнули стебли, издав резкий звук, как нож по глиняной плошке.
Странно, Ольги в доме нет. Где она?
Я выглянул за угол и…
…Тут же замер, чувствуя, как волосы встали дыбом.
Во дворе, прямо перед дверью мастерской, она и стояла. Стояла спиной ко мне, её рука уже лежала на дверном засове. Чёрт, она же никогда туда не ходила!
НИКОГДА!
Почему сейчас⁈
Она же вот-вот откроет!
Если вам понравилась работа — ставьте лайк, пишите комментарии! Автор всё видит и всё ценит. Спасибо вам!
Глава 12
Нет!
Нельзя, чтобы она увидела кошку Барута. Если та выскочит, можно ожидать самого худшего!
— СТОЙ! — крикнул я, среагировав мгновенно, будто молния ударила. Холодный и шершавый серп в руке впился в ладонь.
Сразу рванул к мастерской. Ноги топтали траву, сердце колотилось, как молот по доске, а серп в руке качался.
Мысли неслись: что делать если она не послушает и потянет за засов? Что предпримет кошка Барута? Если выскочит, начнётся хаос, шипение, а то и хуже. Как угомонить её? Или, чёрт возьми, если она кинется на мать, придётся бить серпом по лапам. Главное — держать её подальше от Ольги, любой ценой.
И не остановилась несмотря на мой оклик! Прошла всего секунда, но засов уже скрипнул, когда я добежал до мастерской.
Дверь начала отворяться с протяжным стоном, как старый сундук.
Ольга обернулась на мой крик, её лицо исказилось удивлением. Брови взлетели, глаза расширились, а рука застыла на засове, будто время замедлилось.
Мои шаги гулко отдавались в ушах, трава пружинила под ногами, а рубаха задралась, цепляясь за ремень. Я вытянул руку с серпом, готовый перехватить Ольгу, если кошка рванёт наружу.
Но… ничего не произошло.
Дверь распахнулась, я молча отодвинул женщину в сторону и замер в ожидании, но внутри было пусто.
Ни шипения, ни когтей, ни горящих глаз.
Только пыльный воздух, пахнущий ржавым металлом и старым деревом, ударил в нос. Половицы скрипнули под ногами, когда я шагнул внутрь. Я замер, переводя дыхание — пульс всё ещё стучал в висках.