А вот слабости и повадки были достаточно знакомы. Этому я особо не удивился, если учесть, что пришедший Раскол видоизменил существующих зверей, а не создал новых. Хотя, поговаривают, что в самых опасных участках ближе к «Хребту Раскола» и такие есть.
Закрыв бестиарий, увидел уведомление.
Информация о корме, тренировках и уходе доступна после приручения питомца.
Дальше вспыхнула новая надпись.
Приручение питомца — Сила Зверолова позволяет установить связь с питомцем его уровня или ниже. Требуется физический контакт и активация татуировок через сосредоточение. Доверие формируется через регулярное взаимодействие: кормление, уход, тренировки. При высоком доверии возможно приручение зверя выше эволюционного индекса или уровня, но успех зависит от мастерства Зверолова. Процесс требует времени и терпения. Зверь должен признать хозяина как равного.
Я мысленно кивнул, впитывая информацию как губка. Доверие, значит… Так, а ведь должна же быть какая-то информация обо мне, так? И точно, вот она, панель «статус». Тут же раскрыл её.
Статус.
Уровень : 1.
Опыт : 0/5.
Свободных очков: 2.
— Ха-ха-ха, — я невольно расхохотался. — А что качать-то?
Тот охотник рассказывал про какие-то характеристики, сила, ловкость, что-то там ещё. А у меня просто опыт и всё? А что тогда даёт уровень? Хотя, подожди-ка. Очки ведь какие-то есть. И у меня открылась возможность обнаружения полезных ресурсов в радиусе 15 метров. Может уровень будет улучшать её? Или какое-то взаимодействие с питомцами? Давать доступ к новой информации? Тогда это имеет смысл. Короче, нужно взять второй уровень, приручить питомца и посмотреть. Я мотнул головой. К чёрту, так можно сидеть бесконечно.
Возможно, после приручения узнаю больше. Вот только приручить бы! Похоже придётся постараться. Могло ли моё воздействие татуировками усилить доверие? Ладно…
Пора было действовать.
Подхватил ведро, рыба плеснула, и пошёл к мастерской.
Горностай в клетке поднял голову, его алые глаза блеснули, как раскалённые бусины. Хвост слабо качнулся, искры пробежали по шерсти, отбрасывая блики на прутья.
Поставил ведро на пол, и присел перед клеткой. Зверёк насторожился, уши дёрнулись, когти царапнули металл. Я медленно протянул руку к дверце, её петли скрипнули, когда потянул.
Зверь фыркнул, его шерсть встала дыбом, но он не бросился. Пальцы сжали край клетки, металл холодил кожу, а татуировки кольнули жаром, как раскалённый гвоздь.
— Спокойно, малец, — шепнул я, опуская голос до мягкого журчания. — Мы с тобой теперь команда.
Сосредоточившись, закрыв глаза. Татуировки запульсировали сильнее, жар разлился по рукам, как расплавленный воск, стекающий по свече.
В груди зародилось тепло, тяжёлое, как нагретый в кузне металл, и потекло к пальцам. Я медленно протянул руку к горностаю, ладонь раскрыта, пальцы неподвижны. Зверь замер, его глаза следили за мной, как два раскалённых угля. Уши прижались, но он не шипел, только дышал быстрее, бока быстро вздымались.
Я действовал интуитивно, это ощущалось, как если бы ты сел на велосипед спустя пятьдесят лет.
Представил, как сила татуировок течёт из меня, как верёвка, которую наматываешь на катушку. Она была горячей, живой, будто пульсировала в такт моему сердцу. Я направил её к горностаю, чувствуя, как она касается его шерсти, как искры на его хвосте вспыхивают ярче. Зверь дёрнулся, его когти царапнули прутья, но я не остановился. Жар в татуировках стал сильнее, узоры на коже закрутились, как водоворот в реке, и сила хлынула вперёд, обволакивая горностая.
Его глаза расширились, искры в них заплясали, как звёзды в ночном небе. Я чувствовал его сопротивление, как тугую струну, которую пытаешься натянуть. Но я не давил, а вёл, как мастер, направляющий молот по наковальне. Мои пальцы дрожали, а пот стекал по виску. Сила текла через татуировки, соединяя нас, как мост из расплавленного света. Горностай фыркнул, его хвост хлестнул по прутьям, но потом он вдруг расслабился, его уши поднялись, а шерсть опала.
На его шее, чуть ниже уха, вспыхнул знак — тонкая красная спираль, похожая на завиток раскалённой проволоки. Она пульсировала в такт моим татуировкам, а потом угасла, оставив слабый, но чёткий отпечаток. Зверь смотрел на меня, его глаза уже не горели угрозой, а искрились любопытством. Он шагнул ближе, его лапки мягко коснулись прутьев, и фыркнул, будто соглашаясь.