Однако чувствовалась, что эта связь хрупкая, как хрусталь. Я выдохнул, жар в татуировках угас. Сердце стучало ровно, а уголок рта дёрнулся в лёгкой улыбке.
Горностай фыркнул, слизывая каплю рыбьего жира с усов, и вернулся к клетке, где свернулся клубком. Его глаза всё ещё следили за мной, но в них была не угроза, а спокойное, только зародившееся доверие.
Да уж. Возможности, по сравнению с моими прошлыми знаниями о зверях, совершенно иные.
— Эй, — я присел к клетке и похлопал по своему плечу ладонью. — Прыгнешь сюда?
Зверёк фыркнул и чуть склонил мордочку, будто не понял, чего от него хотят, но алые глазки на миг полыхнули в протесте.
— Ладно. Времени у нас много впереди, дружок. Ты уж посиди сегодня тут, ладно? Завтра разберёмся с проблемой доверия.
Интересно, куда всё-таки подевалась кошка?
Но едва зашёл домой и моя голова коснулась подушки, как тут же уснул.
Глава 14
Проснулся с первыми лучами солнца, ещё до того, как в деревне запели петухи. В голове снова всплыла мысль о кошке Барута — куда, чёрт возьми, она могла подеваться?
Быстро позавтракал, накинул рубаху и вышел во двор. Роса холодила ноги, а воздух был свежим, с привкусом утренней сырости.
Направился прямиком к мастерской. Засов был на месте, точно так, как я его оставил вчера. Отодвинул его и шагнул внутрь.
Горностай в клетке спал, свернувшись клубком, его мерцающая шерсть едва заметно поблёскивала.
Пыльный воздух ударил в нос, смешанный с запахами ржавого металла и старого дерева.
Проверю более тщательнее…
Я медленно обошёл всё помещение, внимательно осматривая каждый угол. Никаких следов когтей на стенах. Никаких повреждений в досках. Даже пыль на полу лежала ровно, без признаков борьбы или резких движений.
— Что за чёрт… — пробормотал, присев на корточки у того места, где стояло ведро с водой.
Оно было пустым, но это ничего не значило — кошка могла выпить всё за день.
Поднялся и ещё раз обошёл мастерскую, на этот раз проверяя каждую щель между досками, каждую трещину в стенах. Ничего. Помещение было замкнутым пространством, из которого не могла сбежать кошка таких размеров.
— Ты что, умеешь проходить сквозь стены? — спросил я в пустоту, но ответа, естественно, не последовало.
Загадка оставалась нерешённой, но, если честно, чувствовал больше облегчения, чем разочарования. Теперь можно спокойно заниматься горностаем, ничего не опасаясь.
Взял клетку и вышел на улицу. Зверёк проснулся и сидел, внимательно наблюдая за мной алыми глазками. Уши слегка подрагивали, улавливая каждый звук.
— Доброе утро, малец, — сказал я тихо, присаживаясь перед клеткой. — Как спалось?
Зверёк фыркнул и потянулся, его позвоночник изогнулся дугой, как у кошки. Хвост качнулся, оставляя за собой слабые искры.
В ведре оставалась ещё одна рыбина с вчерашней рыбалки. Я достал её и положил перед клеткой.
— Завтрак подан, — объявил, открывая дверцу.
Горностай вышел не сразу. Сначала он долго принюхивался, его усы дрожали, улавливая запахи. Потом осторожно выставил одну лапку, потом вторую. И только убедившись, что никакой опасности нет, подошёл к рыбе.
Но вместо того, чтобы сразу приняться за еду, он начал её обследовать. Обошёл вокруг, понюхал с разных сторон, даже лизнул хвост. Я наблюдал за этим ритуалом с усмешкой.
— Ты что, ресторанный критик? — пробормотал я. — Это та же рыба, которую ты вчера лопал с аппетитом.
Наконец зверёк, видимо, остался доволен качеством блюда и принялся за трапезу. На этот раз ел он аккуратно, отрывая маленькие кусочки и тщательно их пережёвывая. Время от времени поднимал голову и смотрел на меня, словно проверяя, что я никуда не делся.
Пока он завтракал, я заглянул в «Звериный кодекс» и ещё раз перечитал раздел о питании.
Предпочитает сырую мелкую рыбу, мелких грызунов, насекомых, ягоды.
Специальная пища: звёздный шиповник, пыльца искрового мха.
Обычная еда у нас была — рыбу я мог ловить регулярно, да и лес — рукой подать, сбегает. А вот со специальной пищей сложнее. Где растёт этот звёздный шиповник? И что такое искровый мох? Может расспросить Ирму, она должна знать? Чёрт, но ведь эта старуха сразу догадается в чём дело, слишком уж проницательна.
Горностай закончил есть и, вместо того чтобы вернуться в клетку, начал обследовать окрестности. Он ходил кругами, принюхиваясь к каждой травинке, каждому камню. Его нос работал как миниатюрный пылесос.
Внезапно он замер возле кучи старых досок и начал возбуждённо скрести лапками землю.