— Картошка у нас в поле гниет, — жалуется Федор Игнатьевич, вытирая пот. — Вот, бегаю по деревне, народ собираю в поле.
Взгляд председателя сразу цепляется за край окровавленной тряпки, который торчит из моего рукава.
— А что это с тобой?
— Лиса укусила, — морщусь я. — Какой-то мерзавец поставил петли, она и попала. Я ее выпустил, а она тяпнула в благодарность.
— Так надо перевязать, как следует, — беспокоится председатель. — Что ж ты грязной тряпкой-то замотал? И укол сделать от бешенства.
— Сейчас дойду до медпункта, — киваю я. — Катя перевяжет.
— Не вздумай!
Федор Игнатьевич испуганно машет руками.
— Зачем тебе Катю беспокоить? Расстроится девка. А бабы в расстройстве знаешь, какие? Я на прошлой неделе курам траву рубил в корыте и сечкой по пальцу зацепил. Так моя Марья на всю деревню крик подняла. Я не рад был, что и сказал ей.
— Сочувствую, — не выдержав, улыбаюсь я.
— Бабы — они бабы и есть, — не сдается председатель. — Идем-ка в сельсовет. Посидишь там, а я пока Трифона разыщу. Он тебя и перевяжет.
Трифон — главный врач нашего медпункта. Удивительный человек — когда-то он работал хирургом в одной из больниц Ленинграда. После смерти пациента уволился и ушел жить в лес. Вырыл себе землянку неподалеку от Елового озера и прожил там в одиночестве три года.
Деревенские бабульки считают его знахарем. Трифон, и в самом деле, умеет лечить не только лекарствами. Моего отца он вылечил, когда от него уже отказались лучшие врачи.
— Идем, — настаивает Федор Игнатьевич. — А Кате потом скажешь.
Я качаю головой.
— Брось, Федор Игнатьевич.
Но упрямый председатель молча сует мне в руку ключ от сельсовета.
— Я за Трифоном. Кажись, он к старику Худоярову пошел, я видел. А ты жди в сельсовете. Потом спасибо мне скажешь.
И он целеустремленно шагает по улице к дому Худояровых.
Вот, и что делать с таким упрямцем?
Я дожидаюсь, пока Федор Игнатьевич скроется из вида, и иду прямиком в медпункт.
Что за детские игры, в самом деле?
Когда я разматываю повязку, глаза Кати испуганно округляются.
— Кто это тебя так?
— Лиса, — признаюсь я.
Вопреки мрачным прогнозам председателя Катя и не думает ругаться.
Она быстро промывает укус перекисью, накладывает марлевый тампон с белой пахучей мазью и накрепко бинтует мне руку.
Светлая челка падает Кате на глаза, и Катя привычно сдувает ее в сторону.
Мазь приятно холодит, унимая боль.
— Надо укол делать, — говорит Катя. — И не один, а целый курс.
— Знаю, — морщусь я.
— Хорошо, что вакцина есть[1]. Иначе пришлось бы тебя в райцентр везти.
Катя очень старается говорить строго. Заметив это, я улыбаюсь.
— Спасибо, Катюша!
— За что? — удивляется Катя.
— За то, что не ругаешься.
— Так ведь ты не нарочно сунул руку лисе в пасть. Так получилось.
Катя сама расстегивает на мне рубашку. Потом набирает лекарство в шприц.
— Будет больно.
— Ничего, потерплю, — еще шире улыбаюсь я.
И терплю — только прикусываю губу, когда иголка втыкается в кожу.
— Вот и все, — говорит Катя, протирая место укола ваткой, смоченной в спирте. — Следующий укол — послезавтра. А теперь рассказывай — как тебя угораздило?
Пользуясь тем, что кроме нас в медпункте никого нет, я обнимаю Катю за талию и притягиваю к себе.
— Андрей! — притворно возмущается Катя. — А если кто-то зайдет?
— И пусть, — улыбаюсь я, целуя ее.
— Кгхм!
На пороге кабинета топчется смущенный Федор Игнатьевич.
Катя мгновенно вырывается из моих рук, краснеет и гремит какими-то медицинскими инструментами.
— Андрей Иванович, ты это… перевязался уже? — спрашивает Федор Игнатьевич. — Дай-ка мне ключ от сельсовета. Ума не приложу, зачем я его тебе отдал.
— Случайно, наверное, — улыбаюсь я.
— Ага, — подхватывает Федор Игнатьевич. — Случайно. Катюша, здравствуй!
Он делает вид, как будто только что увидел Катю.
— Здравствуйте, Федор Игнатьевич, — не поворачиваясь, отвечает Катя.
Председатель вопросительно кивает мне, указывая глазами на Катю.
— Не ругалась? — еле слышно шепчет он.
Я молча показываю ему большой палец.
Глава 2
Пару дней спустя я солю веники.
Веники, связанные из молодых веток осины и ивы, висят у меня под навесом. Я заготовил их, чтобы зимой подкармливать зайцев. Веники уже подсохли, и теперь их надо просолить.
Всем копытным зимой нужна соль — она восполняет недостаток минералов.
1
Современная вакцина от бешенства появилась только в 1993-м году. Но я намеренно допустил анахронизм, чтобы не описывать старые методы введения вакцины. Уколы в живот — это не очень приятно, честное слово)