Отморозок застучал по мату, чтобы Грей не сломал ему руку, и его угол выбросил полотенце. Толпа недовольно взревела: она хотела услышать треск кости.
На улице Грея снова стошнило. В животе все содрогалось от адреналина, казалось, он бурным потоком льется из каждой поры. Уже потом Доминик узнал, что это генетическая реакция: награда природы царю джунглей, первобытный враг человеческой морали. Но в тот миг он понимал только одно: ему ненавистна та часть себя, которой понравился бой.
Уже дома Грей рискнул обратиться к отцу. Может, тот просто пытался единственным известным ему способом помочь сыну? Грей знал, что способ извращенный, что таким образом нельзя объяснить физическое и психологическое насилие, которому всю жизнь подвергал его папаша, но, может быть, на этот раз все будет хорошо. Глядя на отца сияющими радостью победы, полными надежды глазами, Доминик спросил, что тот думает про его бой.
– Что я думаю? – холодно переспросил отец, обернувшись. – Почему ты не сломал ему руку?
Грей облизнул губы.
– Я… просто незачем было. Я и так победил.
– Трус ты, сынок, черт тебя задери. Когда у тебя есть возможность закончить схватку, пользуйся ею, понял? Не жди, пока выбросят полотенце или какой-нибудь долбаный рефери подтянется. В реальном мире такого дерьма и вовсе не существует. Настоящий боец на части тебя порвал бы, пока ты там копался. Надо уметь покончить с противником. Как думаешь, почему я тебя туда повез?
– Но он постучал по мату…
Отец схватил Грея за горло и прижал к стене.
– Не смей мне перечить, засранец мелкий! Нечего мне тут про бои вкручивать, я две войны прошел!
И он ударил сына головой о стену с такой силой, что треснул гипсокартон. Грей наблюдал, как плавно, словно в замедленной съемке, на голову и грудь ему сыплются белые крошки, словно волшебная пыль из далекого королевства.
Мать, которая тогда уже болела раком, начала плакать в спальне за стеной.
…Подросток в соседнем кресле захлопнул журнал, а Грей закрыл глаза.
12
Джакс скользнул на стул напротив лысого и его телохранителя. Он был согласен обсуждать задание на личной встрече в укромном месте при условии, что работать придется в другом государстве, а в данном случае это условие подтвердили ему в переписке. США входили в число стран, где Джакс, как правило, не работал. Еще он избегал нарушить закон там, где у него было жилье, а жить предпочитал там, откуда нет выдачи. Однако сейчас он проникся любовью к Флоренции. Черт возьми, невозможно все время соблюдать собственные правила, а то можно с тем же успехом поселиться в Швейцарии.
Еще одно правило: Джакс не работал с террористическими организациями. Террористы не любят оставлять свидетелей в живых, а ему не хотелось, чтобы они гонялись за ним по всему земному шару. Впрочем, нельзя сказать, чтобы террористы часто к нему обращались. Они предпочитали обтяпывать дела в своем кругу. И Мохаммед заверил, что терроризм тут ни при чем.
– Я Аль-Мири, – сообщил высокий, не потрудившись представить своего спутника.
– А где Мохаммед? – спросил Джакс.
– Я не использую в переписке свое настоящее имя. Уверен, вы понимаете.
– Как вы меня нашли?
– Это неважно, – отмахнулся Аль-Мири.
– Боюсь, вы ошибаетесь.
Аль-Мири положил ладони перед собой и стал барабанить по столу указательным пальцем левой руки.
– Буду честен. Я нашел вас через человека, с которым вы недавно вели дела. В Египте.
– Человек был на стороне спроса или на стороне предложения?
– На стороне спроса.
Интересные дела. В роли посредника обычно выступал Дориан. Впрочем, были и другие люди, которые знали электронную почту Джакса.
– И вы хотите обсудить аналогичную услугу?
– Я хочу, – Аль-Мири перестал постукивать пальцем, – вернуть собственность, которую вы помогли похитить.
Шум кафе доносился теперь словно издалека. Правая рука Джакса нашла рукоять засапожного ножа. Это что, шутка какая-то? Его приятель Дарко, боснийский наемник, однажды уже проворачивал такой фокус, чисто смеха ради.
Нет, на шутку не похоже.
– Человек, с которым вы вели дела, работал на меня, – продолжал Аль-Мири. – Он украл у меня кое-что очень важное. Такую потерю я себе позволить не могу.
Джакс подался вперед, и то же самое сделал уродливый телохранитель. Наемник тихо произнес:
– Значит так… Вот как мы поступим. Сейчас я встану из-за стола и уйду. Вы выждете пятнадцать минут и сделаете то же самое. А потом вернетесь в Египет, забудете, что видели меня, и никогда больше не станете упоминать мое имя. Повторяю: никогда. Иные действия очень плохо скажутся на вашем здоровье. Capisce? Ясно?