Я медленно проговорил номер. Славик преданно кивнул.
— Как только Седой с Паровозом начнут говорить, убей первым выстрелом Седого, вторым Паровоза, а дальше пали в кого вздумается. Лидеров вали в голову. Ясно?
— Ясно! Мне бы Тотошу, — попросил совсем жалобно.
— Держи своего ненаглядного, я сегодня добрый, — с этими словами передал бандиту его разряженный пистолет, — обоймы кладу в бардачок. Слышишь?
Славик любовно гладил прижатый к щеке ТТ.
— Конечно! Я все понял. Ты от меня отстанешь? Честно — честно? Больше не будешь мне сниться?
— Когда сделаешь все, как я сказал, обещаю отстать и не являться во сне. Ты мне веришь?
— Верю, — снова тоскливо-преданно посмотрел мне в глаза. Как побитая собака, ей богу! Это начало раздражать.
— Закрой глаза и посиди так пять минут, поспи. Когда откроешь, ты полностью забудешь нашу встречу. Поедешь, как ни в чем не бывало в прекрасном расположении духа. Я пошел, закрывай глаза, — с этими словами захлопнул дверку.
Потом вспомнил, и обработал спящего бригадира исцелением первого уровня. Он мне полностью здоровым нужен.
Я специально закончил разговор таким длительным внушением, как в нормальном гипнозе. Слишком сильно я засел в Славике. Если у кого-нибудь возник вопрос: «А почему ты Седому не приказал развязать перестрелку?», отвечу. Без прямого воздействия Фионы он не пойдет на такую явную глупость, своя жизнь дороже. Отвергнутый муж со своей злостью, ревностью и напуганный до полусмерти — идеальный камикадзе. Моя совесть, закаленная эгнорскими событиями, тихо сопела в тряпочку, даже не пытаясь вякать.
В эти пять минут на мой звонок подъехал Сергей. Увидев застывшего за рулем бандита, он посмотрел на меня с изрядной долей настороженности. Я объяснил, что Славик в гипнотическом сне и это была чистая правда. В очередной раз обозвал себя идиотом: не мог на пять минут позже позвонить? После этого Сергей и стал относиться ко мне с легкой опаской.
В прокуратуре я легко узнал адрес Михаила Ивановича. Позже снова повезло, он сам открыл дверь, ничего не спрашивая.
— Чего надо? Брошюры и библии не беру, разговаривать не намерен. Все, до свиданья, — сказал следователь, принимая меня за сектанта, но вместо закрытия двери — застыл на месте.
— Михаил Иванович, вы завтра во всем поддержите действия Сергея Ивановича Хрома, честно выполните свою работу, не взирая на обстоятельства и личности задержанных. Вы меня поняли?
— Конечно! Хром очень профессиональный следователь, не вижу причин препятствовать его работе, — ответил почти восторженно.
— Вот и прекрасно. Еще, если узнаете сведения, которые могут заинтересовать Седого или Паровозика, не сообщайте их им. Хорошо? Прекрасно. О моем визите забудьте. До свиданья, — сказал и спустился по лестнице.
Мережко поморгал, пожал плечами, услышав крик жены из кухни: «Ты чего там застыл, Миша? Кто пришел?», закрыл дверь. Я услышал стук захлопнутой двери на выходе из подъезда.
Действие конкретно этого внушения продержится не больше трех-четырех дней. Меня и сам факт внушения не вспомнит, просто «очнется». И слава богу! Если дать волю буйной фантазии о «вечном» подчинении, то мне что же, ответственность за все человечество на себя принимать? Увольте, мне баронства вполне достаточно, где я без всяких внушений — подчинений обходился.
— С прокуратурой решено. Все? — спросил я у Сергея, сев в машину, — он во всем тебя поддержит и ничего не расскажет ни Седому, ни Паровозу, даже если о чем и пронюхает.
— Как у тебя все просто, — недоверчиво ответил следователь после паузы, — раз и чиновник стал честным. Как в сказке. Ты прямо волшебник. А можешь всю власть так исправить, хотя бы только в нашем городе? Вот было бы здорово! Сможешь? — повернулся ко мне и с нетерпением стал ждать ответа, внутренне опасаясь и одновременно надеясь на ответ «Могу».
Не ожидал я такого вопроса от Зининого брата, всегда очень рассудительного. Достали парня выкручиванием рук, не иначе. В милицию он пришел с несправедливостью бороться, честно защищать людей от бандитов, а оказалось, что главные бандиты наверху сидят, в служебных кабинетах.
— Я не волшебник, я только учусь, — отшутился известной фразой, — к счастью не могу. Это обычный гипноз, скоро постгипнотическое внушение пройдет. А теперь представь, что будет, если не пройдет. Представил? По глазам вижу, что здорово будет. Ты как ребенок, ей богу! Я не один такой умелый, а теперь представь, что нехороший дядя внушил тебе какую-нибудь гадость и это навсегда. Представил? Видишь, это совсем не здорово.