— Не взяла она меня без паспорта, — сказал я Зине вечером. Вернее повторил, до этого она интересовалась по телефону, — и знаешь, что я вспомнил, когда её встретил?
— Что? — девушка замерла в напряженном ожидании.
— Я женат. Её зовут Лиза и она очень далеко, — как гора с плеч свалилась.
Зину наоборот придавило. Сникла, плечи безвольно опустились.
— Ты её любишь? — хваталась за последнюю соломинку.
— Люблю.
— Устала я, Егор, пойду к себе. Прибери здесь без меня, хорошо? — сказала после долгого ковыряния ложечкой в варенье.
Поплелась, не ожидая ответа.
Ну и кто я после этого? А что делать не я такой, жизнь такая. Мне стало легче и ладно. Жаль девчонку, но… переживет. Правда всегда лучше кривды, лучше горькая правда, чем… короче, хватит банальностей. Язвить тоже не будем.
Накануне экспертизы по поводу амнезии, к нам, точнее ко мне заглянул подвыпивший Серега. С Зиной мы общались здрасьте — до свиданья.
— Чего это Зинка не ворчит, и вообще к себе ушла? — удивился он.
— Не обращай внимания, я признался, что женат.
— Это правильно! Переживет. Думаешь, я просто выпить зашел? — говорил, идя на кухню с пакетом, — нет, не просто. Обмыть повышение! — произнес торжественно, выдержав значительную паузу.
— У меня комиссия завтра!
— Возражения не принимаются! По маленькой. Зинка, не хочешь брата поздравить? — крикнул в направлении комнаты. В ответ слабое «поздравляю, но пить не буду», — как хочешь. А ты не отвертишься.
— Я теперь начальник следственного отдела, — хвастался Сергей, разливая очередные чуть-чуть, — должность майорская, так что скоро звездочки обмывать придется. Сопьюсь, — добавил с деланным сожалением.
— Слушай, раз ты такой весь из себя волшебник, может, подскажешь по поводу одного висяка? — говорил уже пьяным голосом. На улице стемнело.
— В смысле.
— Понимаешь, год назад ездил я в командировку. Туда, — махнул рукой на запад, — в Красноярский край. Убили одного нашего урку, а он в розыске по одному делу был. Неважно по какому, главное как убили. Жертвоприношение, в натуре, не иначе!
— Подробней, — у меня засосало под ложечкой от нехорошего предчувствия.
— Представляешь, кладбище. На могильной плите пентаграмма с какими-то знаками и на ней лежит распятый урка. Рана единственная, колотая в сердце, предположительно кинжалом и что самое интересное — постаревший. Можешь объяснить?
— Знаки обрисовать можешь? — я подвинулся к Сергею поближе.
— Не могу. Какие-то иероглифы, тебе лучше знать. Во! Серп и молот там были! Мы с ребятами недоумевали еще. Что интересно, серп в головах трупа, а молот в ногах, да необычные: серп больше на кривой нож похож, а молот на непонятно что. Это мы их условно «серп и молот» назвали.
— На плиту молот похож? — уточнил я севшим голосом.
— Не, я бы не сказал, больше на наковальню. Поэтому молотом и обозвали.
Сердце стучало в висках, в груди ныло. Когда же это закончится, Господи! Не заманишь ты меня больше, слышишь, не заманишь! Одновременно понимал — я снова попал. Все, успокаиваюсь. Неужели «чернокнижники»? Нет, не может быть здесь «черной книги», и символ другой, ту плиту не спутаешь. Другие «сатанисты» силу научились брать.
— Труп не высохшая мумия?
— Нет, просто постаревший, — Серега, заметив мою серьезность, сам посерьезнел. Насколько хмель позволял, — могу дело показать. Там снимки есть и заключение экспертов.
Только вершки силы снимают, ни чета Эгнорским, но это их не оправдывает.
— Что пишут?
— Знаки древеегипетские, а серп с молотом ранее не встречались.
— Поня-я-тно, — нифига не понятно! Ладно, потом разберусь.
Прости, Лизочка, еще на немножко задержусь. Не могу я местных черных оставить, попробую разобраться. Знает эта падла провидение на что давить! Зуб на черных любого вида у меня огроменный.
— Надо ехать на место происшествия, осмотреть все. Где это случилось?
— В Красноярском крае, тьфу, все время забываю, в Эвенкии, куда тунгусский метеорит падал. Не совсем там, это я для примера. Чего его туда занесло? Урку, я имею в виду, не метеорит.
— Ага… для примера…
Неужели где-то там ниточка силы? Сильно далеко, в Эгноре на столько не видел. Хотя… там нити расходятся, а та нить вертикально вверх идет. Точно! Вполне возможно, вполне. С огромной высоты вижу. И тунгусский «метеорит» как нельзя кстати. Надо ехать.
— Надо ехать, — озвучил мысль.
— Да убрали там все! Поздно, год прошел!
— Я не материальные следы собираюсь смотреть.