С утра всей толпой бегали по магазинам: мы с Зиной закупали теплую одежду и разный НЗ, в турфирме посоветовали. Мама все возмущалась, что это за командировка такая на крайний север, отец большей частью молчал. Они не звали меня к себе, понимали, чем это может для меня кончиться. Проконсультировались с адвокатом и он их просветил: сдаваться, конечно, нужно, но не так срочно. Адвокату надо время по-тихому собрать материалы на тех скинхедов, о том событии и обо мне. Тогда он быстро вытащит меня из СИЗО, куда непременно посадят, как «бегунка».
Сначала мать к Зине отнеслась настороженно, но позже, уже к концу походов в магазины сдалась под напором спокойного Зининого обаяния и особенно после её подарков. Чего-то там из шмоток. Теперь они болтали, как старые подруги. Кстати, с Ольгой она тоже быстро сошлась, в первый же день. Мать у меня в принципе компанейская, так что за их с Лизой отношения я был спокоен. Эх, состоялась бы встреча!
Воспользовавшись разговором двух женщин, отвел отца в сторону.
— Пап, ты помнишь запись в моем компе?
— Конечно! Сотню раз смотрел, не меньше, даже жесткий диск с него забрал домой. Жду пояснений.
— Покадрово смотрел? — посмотрел на меня с видом «не учи отца…», — это была инициация в маги. Да, пап, не смотри на меня, как на идиота, у тебя мелькала похожая мысль, согласись.
— Исключительно в плане бреда. Я материалист до мозга костей и во всю эту чертовщину не верю.
— В чертовщину и я не верю, я верю в науку — магию. Кстати, бумажных записей не находил? Я так и думал. Внимательно осмотри мою руку и держи её в своих руках, чтобы не думал, что это фокус. Не отпускай.
Отец скептически осмотрел мою ладонь, закатал рукав. Подумал, ухмыльнулся и отвернулся от меня, зажав мою руку у себя подмышкой. Над моим указательным пальцем зажегся желтый огонек. Оторвался от пальца и плавно полетал перед родительским лицом, меняя яркость. Потом тихо «испарился». Сказать, что отец был поражен, значит сильно приуменьшить. Для него мир перевернулся. Он еще долго стоял, держа мою руку, пока к нам не подошли наши женщины.
— Ты чего в руку сына вцепился, старый? Оторвешь еще, отпусти, — только после этих слов папа очнулся и повернулся, наконец, ко мне.
— Пойдем, Игорь, выпьем. Вдвоем, без баб. Надо кое-что обсудить, — сказал он задумчиво.
— Вот еще! — возмутилась мать, — нам вечером уезжать, а я с сыном и не пообщалась толком!
— Нет, мам, серьезно, мы на часик. Не напьемся, честное слово! В этой кафешке посидим, — кивнул, сося леденец, на ближайшее. Они в центре города были на каждом шагу, просто под разными именами. «Мое» называлось просто «Бистро», — а вы нас в соседнем подождите, хорошо?
— Может, мы пока все баулы в гостиницу отвезем? Примерите там все, Галина Павловна, — встряла в разговор Зина.
— Будет совсем здорово! — поддержал я её.
Мама повозмущалась для порядка, отец вызвал тачку, мы их посадили и зашли в «Бистро». Здесь, за коньяком с обильной закуской, я рассказал отцу все. Кроме войны и боя с аватаром бога, это уже слишком.
— Да уж, — пробормотал отец, — как фантастику рассказал. Не хочется в это верить, а придется. Барон, говоришь? — хмыкнул, — нет, пока сам не увижу, до конца не поверю, не укладывается в голове!
— Я сам в шоке, — ответил я и неожиданно для себя добавил, — пока не увидишь, говоришь? Смотри.
Спустя минуту, над моей ладонью возникла голограмма. Я в баронских одеждах, с бляхой на цепи, с парадной шпагой на поясе обнимаю Лизу в роскошном платье. Так мы были одеты на злополучной свадьбе Рона с Агной. Фигурки не выше пятнадцати сантиметров, очень четкие, в легкой дымке рассеянных лазерных лучей. А что вы хотели — первый блин, он всегда того.
Крася прекрасно поняла задачу: осветить наши фантомы рассеянным белым светом, посветить одновременно с трех сторон, чуть сверху, лазером, результат зафиксировать на плоскости под нашими ногами. Получится матрица. Поместить её на ладонь и осветить тем же самым лазером. Объемное изображение готово. Практически без моего участия.
— Быстрее снимай на телефон, — проговорил я.
Отец лихорадочно порылся в кармане, дрожащими руками потыкал на кнопки, пока не вспыхнула вспышка. Я облегченно убрал иллюзию и набросился на еду. Не сказать, что совсем невмоготу, но голод явственный.