А вот за «ушастые» вина даже во Франции платили бы полновесным золотом. Воистину, напиток богов… и воистину, выключает с него быстрей, чем с сурового сибирского самогона! И похмелья с него никогда нет.
Вот только, вопреки всему, поутру я едва продрала глаза. Они слиплись напрочь, горло драло, а от внезапного приступа кашля я чуть не брякнулась с гамака.
Этого еще не хватало!
- Заболела? – надо мной, разноцветной новогодней гирляндой повис Саас, цепляясь хвостом за потолочную балку. – Ай, молодца! Вовремя-с.
- А я специально? – с трудом прокаркала, глядя как то ли перед глазами, то ли по чешуе метаморфа прыгают разноцветные искорки. – Где Гил?
- К лекарю пошел-с, - охотно доложил змей, спускаясь тяжелым ожерельем мне на грудь. – Уж два часа как нет.
- Какой лекарь? – протестующе захрипела я. – Зачем лекарь? Знаю я его любимый рецепт – ложка касторки, два дня полежать, а там дай боги, выздоровеет! У Гила ума нет? Стражи по городу рыщут.
- А лечить тебя как? – задал здравый вопрос метаморф. – Ф-ф-фсю ночь бухала, как чахоточник.
- Свернули б шею, да дело с концом, - вроде как здраво заметила я, но змеюка замерла, хлопая глазищами.
А потом, треснув мне кончиком хвоста по лбу, поползла на него же, работать холодным компрессом:
– Дуреха ты, Леська.
- Какая есть, такую и любите, - недовольно пробурчала, устало прикрывая глаза, с отвращением понимая, что змей, в общем-то, прав.
Это еще один минус моего так называемого дара – жизнь обесценивается в принципе, а смерть порой воспринимается, как не очень приятная медицинская процедура, которую нужно перетерпеть. Ну или как странное обезболивающее: вроде как зачем обследоваться, выявлять первопричины и лечиться, просто выпил чудо-таблеточку, снял симптомы и поскакал по делам дальше.
Да и болела я, как назло, всегда тяжело и долго. То ли местные болячки так влияли на чужестранное тело, то ли так проявлялся эдакий побочный эффект бессмертия. В любом случае, учитывая нашу вне законную деятельность и розыск, предложение скрутить мне шею для быстрого исцеления было очень даже рациональным. Я б очнулась где-нибудь далеко, Гилу в одиночку было бы проще скрыться, а метаморф бы вообще не парился. Ну, кто обратит внимание на бегающую под дождем ящерицу?
На улице, как назло, не прекращался одуревший затяжной ливень. На чердаке было прохладно и сыро, а меня, как назло, лихорадило. Да и кашель не стихал – благо под чердаком располагалась небольшая квартирка подслеповатой и глуховатой старушки, иначе странные звуки под крышей давно бы привлекли ненужное внимание. Впрочем, по части тайных убежищ мы давно научились выбирать и создавать только надежные места.
И на кой черт только Агилар его покинул? Как будто других вариантов нет!
Кажется, я ухитрилась ненадолго задремать, закутавшись в полотенце и прижимая к груди потеплевшего Сааса, прикинувшегося небольшой пародией на плюшевого крокодила. Иначе я бы заметила появление на чердаке моего ушастого, как бы тихо он не ходил. Но нет, проснулась только, когда он слегка дернул меня за плечо:
- Лесь?
- Гил? – я с трудом проморгалась, но длинную царапину на него идеальной щеке увидела вполне отчетливо. – Ты в порядке?
- Фигня, - как всегда небрежно отмахнулся приятель, и характерно «чпокнул» пробкой из походной фляжки. – Бывало и хуже.
- И стоило оно того? – укоризненно посмотрела я на этого нудиста – не в смысле голого, а в смысле нудного. – Что ты приволок?
- Тебе это не понравится, - честно усмехнулся ушастый, доставая из кармана штанов крохотный радужный кристалл.
Сжимая «крокодила» так, что он протестующе выпучил глаза, я застонала вслух:
– Только не «здоровый сон»!
- Ну, ты знаешь, что я по этому поводу думаю, - ухмыльнулся Агилар, раздавливая между пальцев кристаллик и ссыпая его во фляжку из какой-то очень мягкой, но удивительно прочной кожи. – Пей давай. У нас нет времени. По приказу того дракона подняли всю стражу. Я еле ушел.
- Потом расскажешь, - вздохнула я и, зажав нос двумя пальцами, залпом осушила красивое на вид, но отвратительное на вкус зелье. Да и не совсем зелье, скорее смесь трав и магии. – Фе-е-е! Мерзость!