Для меня всякие долгие и обстоятельные выяснения отношений – как-то не того. А так, вроде высказалась, вроде психанула, вроде даже отомстила чутка. И порядок! Можно двигаться дальше.
Да, естественно, можно дуться на несдержанность и недальновидность Агилара еще пару веков. Но далеко ли мы тогда уйдем? Друзья – они на то и друзья, что на любой твой самый ненормальный поступок покрутят пальцем у виска, треснут разок как следует, а после, бесконечно матерясь, пойдут помогать разгребать последствия.
Или я не права?
Да и потом, сходясь с Гилом, я прекрасно знала о всех его особенностях и полностью осознавала все возможные последствия. Ну и стоило ли теперь возникать по данному поводу?
- Ты лучшая, ты знаешь? – только и спросил мой ушастенький, который тоже долго рассусоливать не любил.
Я пожала плечами, аккуратно отпихивая его от себя:
- Я в курсе. Как и то, что ты редкостный засранец. Из таверны нормально ушел?
- Да, - отстранившись, эльф ухватил меня за запястье и потянул в сторону выхода, как маленького ребенка, не знающего дорогу. – В себя пришел почти сразу, как услышал хруст твоих шейных позвонков. Закинул твое тело на плечо и свалил, пока никто не очухался. Ты исчезла, едва только спустился с крыльца, остался только плащ. Я сразу бросился искать ближайший алтарь. Те, что в окрестностях таверны, их всего три, были пусты и никаких следов. Тогда я вспомнил, что в академии есть свое святилище. И сразу сюда.
- Сколько времени прошло? – настороженно и очень тихо поинтересовалась я, но эльф предупреждающе шикнул – мы как раз вышли в общий холл.
Пришлось отложить расспросы на потом и поиграть в шпионов, крадучись пробираясь по мрачным коридорам общежития, почти полностью лишенным освещения, за исключением пары-тройки черных свечей в нишах. К счастью, учебный год еще не начался, а потому за соблюдением порядка пока не особо следили, и до комнаты мы добрались никем не замеченные.
И только там, попадав на кровати, нам удалось поговорить.
Ну, как поговорить? Переодевшись в какое-то подобие ночнушки, я вкратце описала свой сон, который, непонятно, был ли сном вообще или так, очередным приступом больного воображения.
И, наверное, над вывертами моей фантазии посмеялся бы кто угодно, но только не Агилар.
- Странно всё это, Леська, - закинув руки за голову, эльф внимательно всмотрелся в высоченный чернеющий в ночной темноте потолок. – Не к добру. Раньше ты после смерти ничего не видела.
- Ясен пень, что не к добру, - машинально отзеркалив его позу, я глубоко вздохнула. – У меня к добру вообще ничего не бывает. Вот и думай теперь: то ли уши стоило затыкать, когда все вокруг о Князе говорили, то ли это пророческое видение, то ли в таверне к отбивной мне подали не те грибочки. На что ставишь?
- Он не воскрес, - задумчиво протянул ушастый. – Иначе б об этом знали уже все – на его ауру и силу слишком много всего запитано, помимо алтарей. Кто-нибудь, да почувствовал бы. Или охранные заклинания взбунтовались. А жрицы те сразу бы растрезвонили по все сторонам света.
- Это да, - согласно покивала я, с удовольствием вытягивая ноги. Ха, да после холодного каменного алтаря, да ранее отвергнутый мною матрас показался сейчас просто пуховой перинкой! – Но всё равно, видение это неспроста.
- Да пофиг, - меланхолично откликнулся Гил. – Вернется Темнейший, тем лучше для всех. Нет – так без него уже привыкли жить. Тебе какая разница? Главное больше не умирать. Он вряд ли окажется благодарен за спасение.
- Тебе легко сказать, - буркнула я, откровенно зевая.- Я не контролирую всех, кто хочет меня грохнуть. И тебя в том числе. А где, кстати, Саас?
- Я уже извинился, - холодно отозвался ушастый нудист, тоже сцеживая зевок в кулак. – А змей исследует академию. За день выспался.
- Ясно-понятно, - уже совсем засыпая, протянула я, с трудом натягивая на себя одеяло. И даже не успела спросить, а почему, собственно, Великий Князь не буден благодарен за свое воскрешение? Как глаза закрылись насовсем. Ну, не насовсем-насовсем, просто меня выключило, как подстанцию во время сильной грозы.
На этот раз, видимо, ради разнообразия, даже не снилась всякая ерунда, и я вполне могла выспаться по-человечески. Естественно, могла бы! Но, как по закону подлости, едва успело наступить утро, как спокойный сладкий сон оказался полностью разрушен безжалостным стуком в дверь.