— Ты снова плавала с Данте Шинина в реке? — спросила Беатриче.
— Нет! — Алисия говорила правду. — Паук не пришел. Он сказал, что слишком взрослый для всего этого. Во всяком случае, воды становится очень мало. — Она называла парня Пауком, потому что тот был рослым и тощим, с длинными ногами и руками.
— Слава богу. — Беатриче фыркнула. — Иначе у нас действительно будут проблемы.
— Из-за плавания?
— Это не просто плавание. Я знаю: когда река пересыхает, вы вдвоем идете на кладбище.
— А что в этом плохого? — Алисия пожала плечами. — Мы читаем имена покойников.
— Это неприятно, — сказала Беатриче.
— Нет.
— И ты опять врешь. Ты же не умеешь читать.
— Паук не знает об этом. — Алисия улыбнулась.
— Он — настоящая проблема, Алисия, — предупредила ее Беатриче.
— Не для меня.
— Вы держались за руки.
— Мне нравится держать его за руку, — сказала Алисия.
— Монахини думают, что вы дойдете до… — Беатриче умолкла.
— До чего? — Алисия хихикнула, потому что не представляла себе ничего серьезнее поцелуя. — Но мы друзья, и все. Я не понимаю, почему все так злятся на него.
— Я не злюсь.
— Ты злишься, — сказала Алисия. Хотя она любила Беатриче, она все равно заступалась за своего друга Паука. — Я понимаю по твоему голосу, когда ты злишься. Все сердятся, когда говорят о нем. — Потому что он бродяга. Он почти постоянно спит в сараях и ворует…
— Яйца, — подытожила Алисия. — На завтрак.
Беатриче помолчала и кивнула:
— Его мать — позорная женщина.
— Но она добра к нам.
Алисия не понимала мать Паука. Она с трудом кормила собственного сына, однако несколько недель назад Паук передал Алисии сумку от матери, в которой были гигиенические прокладки и тампоны. Они не могли сравниться с ужасными полосками ткани, которые им давали монахини. Алисия и Беатриче несколько ночей читали инструкцию по введению тампона. Кроме того, в сумке был глянцевый журнал, и Алисия внимательно рассматривала фотографии роскошных платьев, проводя пальцем по страницам, словно ощупывая ткань. Однако Беатриче не изменила своего мнения.
— Она не замужем, — прошептала Беатриче, когда они вошли в монастырь, поднялись по лестнице и заняли свои места.
— И что? — Алисия пожала плечами. — Мы с тобой тоже незаконнорожденные, но монахини заботятся о нас.
— Не произноси этого слова, — предупредила Беатриче. — В любом случае дело не только в том, что она не замужем. Знаешь, как ее называют?
— Да, — сказала Алисия. — Потому что она пчеловод.
— Нет. — Беатриче покачала головой. — Причина другая. Она раздает мед.
— Я не понимаю, — призналась Алисия.
Беатриче закатила глаза.
— У тебя уже выросла грудь, а ты совсем ничего не понимаешь в жизни.
Они отличались еще и тем, что Беатриче все еще напоминала палку, а фигура Алисии округлилась. Она решила, что умирает, когда у нее начались первые месячные, и ей не нравилось, что у нее растет грудь. Ей хотелось вернуть свое прежнее тело, когда она могла плавать и бегать в трусиках.
— Мужчины ходят к ней домой, — объяснила Беатриче.
— Паук говорил мне об этом. — Алисия снова пожала плечами. — Они ходят туда играть в карты.
Потом она вспомнила, каким насмешливым тоном он рассказывал о матери.
Алисия повернулась к Беатриче:
— Что значит — раздавать мед?
— На самом деле я не знаю, — призналась Беатриче.
— Ты такой гений и не знаешь?
— Тише, — предупредила Беатриче, потому что сестра Анжелика позвала их в кабинет матери настоятельницы.
Но когда они встали и шагнули вперед, монахиня подняла руку, останавливая Алисию. Сигнал был четким — Алисия останется снаружи.
Сидя на скамейке, она пыталась сообразить, что натворила на этот раз. Несколько недель назад Данте передал ей сумку от матери. Алисия не была у реки и в последнее время не лгала туристам.
Что бы это ни было, это явно было ужасно потому, что дверь открылась, и вышла бледная Беатриче с широко раскрытыми глазами. Наверное, это было связано с ужасной ложью, поскольку Беатриче только покачала головой и произнесла слово «нет».
А теперь сестра Анжелика приказала Алисии войти.
Не прошло и минуты, как Алисия выкрикнула то же самое слово, которое произнесла Беатриче.
— Нет! Матушка настоятельница, вы не можете нас разлучить. Беатриче никогда на это не согласится.
Настоятельница вздохнула, глядя на страдания Алисии.
— Нельзя разлучать близнецов, — причитала Алисия. — Это неправильно…