— Саша, — охнула Юлия. — Деньги из оборота вывести нельзя. Любой опытный управленец сделать этого не позволит. На выборах я тебя поддержу, не беспокойся. Мы с тобой женаты не один год. А что живем отдельно… Так у многих гостевой брак…
— Видимо, я плохо объясняю, — ощерился муж. — Я хочу тебя в своей койке. Так понятней? Твой сын, мамаша, няни… Ничего не изменится. Если будешь хорошей девочкой, то, может, и не стану смещать тебя с должности. Тут главное, как мы договоримся, малыш, — криво усмехнулся он.
Юлия попыталась взять себя в руки. Погладила синюю плюшевую обивку дивана, обвела пальчиком одну из малюсеньких красных королевских лилий, разбросанных по ткани.
— Мне нужно подумать, — обронила устало. — Сейчас на ходу я ничего не могу решить. Вполне возможно, нам следует развестись, милый, — медленно, обдумывая каждое слово, заявила она. — По разводу ты получишь мою долю в холдинге, а я — свободу. Женишься на одной из своих любовниц, и вместе с ней будешь призывать население голосовать за тебя.
— Нет, — подскочил в кресле Яныч. — Меня такой расклад не устраивает. На мне не должно ничего числиться! И репутацию примерного семьянина я портить не желаю. Тебе придется согласиться, Юля! — рыкнул он, подскакивая из кресла. В одну секунду оказался рядом и, нависая над ней, прохрипел. — Не на того нарвалась, девочка! Как я велю, так и будет…
— Ну-ну, — хмыкнула она, пытаясь отстраниться от жаркого дыхания Сашки. — Прежде чем лезть целоваться, — добавила ехидно, — зубы сперва почисть.
Яныч отлетел на полметра и, дыхнув себе на руку, принюхался.
— Нормальный запах, — хмыкнул он. — Что ты городишь, Юленька?
— Даю понять, — усмехнулась Юля, поднимаясь с дивана. — Тебе со мной сладко не будет.
— Озвучь свои условия, — радостно расхохотался он. — Вот это я понимаю, деловая женщина. Не зря отец тебя так ценил.
— Сначала ты сбросишь вес. А посидишь на жесткой диете и поработаешь с тренером. Во— вторых, мой дорогой, тебе придется завязать с оргиями. Я даже одной любовницы не потреплю. В-третьих, одежда. Весь твой бомжацкий хлам нужно выкинуть. В-четвертых, стрижка у нормального мастера, а не у собачьего стилиста, в-пятых, уколы красоты, массаж, плавание…
— Нет, я так помру, — пробурчал недовольно Яныч. — Я на такое не подписывался…
— А я задохнусь, как только ты навалишься на меня своей жирной тушей. Поэтому советую развестись, — резко заявила Юлия и быстро вышла из комнаты.
— Тебе надо было разговаривать с ней помягче. Конечно, Юлька отказалась, Сашенька, — попрекнула Людмила, официальная вдова Валерия Петровича Яныча. Она неспешно подошла к большому зеркалу в бронзовой раме. Поправила идеальные кудряшки. Всмотрелась в ухоженное лицо без единой морщины и заметила добродушно. — Нужно действовать постепенно, мой дорогой. Юля — девочка с характером. Но мне кажется, у тебя есть возможность ее убедить.
— Послушайте меня, Людмила Владимировна, — прорычал Яныч, шагнув к мачехе. — В ваших интересах уговорить эту сучку. Мне легче стать вдовцом, чем развестись. Понятно? — угрожающе прошипел он, наклоняясь над женщиной. — Это же ты, тварь, подложила под моего отца свою старшую доченьку! Это же тебе, мрази, было выгодно, чтобы он не бросил тебя? Поэтому, Люся, ты, как никто другой, должна понимать, что развода не будет. Это никому не выгодно кроме Юльки. Еще неизвестно, что там отец написал в завещании. Но в любом случае, мы потеряем деньги. Много бабла. А если кто-то узнает о действительном положении дел и что мой брак служил ширмой для папиных шашней, то разразится скандал. Я-то переживу, — хмыкнул Яныч, — а вот память отца изгадят помоями. Приплетут чего не было. Ты этого хочешь?
— Мы можем договориться, — пролепетала Люся, пытаясь освободиться из цепких лап пасынка. — Надо договориться цивилизованно, и каждый останется при своих интересах… В завещании Валера поделил все имущество на троих. Мне, тебе и Юлечке.